Владимир Пяст: Собрание стихотворений

Приготовления к бою
Кончены. Что ж? – Я готов.

Опухшее от длительных бессонниц,
Одно из нижних век;
А захоти – и увезет эстонец,
Тебя любой навек.

И порчею затронутые зубы
(Но порча их сладка!)
И не закрывающиеся губы:
Верхняя – коротка.

И белокурые над ней пушинки
(Ведь то, гляди, усы!)…
Жнеца и жницы (стали госпожинки) 1
Скрестились полосы.

Сам должен был я в этот миг отметить,
Сам подойти,
И должна, должна была ответить,
Отдать свои пути.

О, яркая и частая как пламя,
О, нужная, как высь!..
И небывалыми колоколами,
Вселенная, молись!

Смотри, какие меркнувшие светы
Воспламенились вновь;
Какие любопытные планеты
Летят» к нам на любовь.

Вон Змий, порфировый и кареглазый,
Мой дорогой, он тут;
Надежды винный бархат и алмазы,
Маринин изумруд;

И горлинка глядящая орлицей,
С рубином на груди;
И сам Эдгар, и серафимов лица
За ним и впереди…

Опухшее от длительных бессонниц
Одно из нижних век
(и так далее).

Весь Ваш внутренний мир я люблю,
И люблю я все внешнее Ваше.
Оттого и спокойно терплю
Исчезание огненной чаши.

Молча муку такую сношу,
Как попавшие заживо в склепы.
Справедливости только прошу
Я, быть может, тяжелый, нелепый;

Пусть тяжелый, нелепый, как ложь,
В трехсосновой завязнувший чаще
Приносящий несчастье, – я все ж
Настоящий! Да, да! Настоящий.

Настоящее знал я тогда,
Знал блаженство, не бывшее в мире;
Пожеланий моих провода
Разнесли его всюду в эфире.

Утро каждое я посылал
Самой малой возникшей былинке.
Чтобы пестик ее просиял,
И лучистыми стали тычинки.

Всем желал одного: чтоб как я.
Не иначе, блаженными были, –
Ибо с самых родов бытия
Ослепительней не было были.

Да, пожалуй, еще об одном
Попрошу Вас: когда Вам не спится.
Как-нибудь, у меня за окном
В час ночной, пролетев, очутиться.

И послушать, как сонную тишь,
В расстояньи, за шторою близкой, –
Под каблук угодившая мышь
Разрезает пронзительным писком.

То мой бред. Потому не боюсь
В нем я с истиной впасть в разноречье.
Потому – как мертвец, я смеюсь,
Что у мыши – лицо человечье.

Великолепная Мангуст
С Ракетой и Мадам Феррари
Котировалась бы al-pari,
Будь вязкий грунт не слишком густ/

Высококлассную Мангуст
Ни Эрна, ни Гавот, ни Лира,
Ни Айриш Джиг, ни даже Вира,
Славянофилка, или Мира,
Отправить не смогли бы в куст.

Непобедимая Мангуст,
Дочь русской крови Эльсинора,
О, внучка Кракуса! – и спора
С тобой не выдержит Галуст.

О, тонконогая Мангуст,
Вся кровь, стремленье и натура, –
Ведерниковский Джеттатура
Перед тобой как нуль был пуст.

О, пылевейная Мангуст,
О, гордость графа Рибопьера, –
Твоя блестящая карьера
Ахматовских достойна уст!..

Отождествленная с Мангуст,
Сладчайшая во всех вселенных, –
Тебя держать в числе ли пленных
Узлами буду ржавых узд?

Ты слышишь этих пальцев хруст?
Испанский сапожок ты чуешь
– На той ноге, что уврачуешь
Своим копытом ты, Мангуст?

Пойми, что все: не только бюст,
Не Соломоновское только
Твое чело; не что ты полька, –
А весь мой дар – в тебе, Мангуст!

Ты слышишь этих пальцев хруст?