Владислав Эллис - Избранное

Ври, как рвались к последней ставке
Вы в бою, презирая страх.
Я с тебя не потребую справки
О полученных орденах.

Как косил истребителей стаю,
Как любил в лазарете сестру.
Ври мой друг, я тебя понимаю,
Ты закончишь и я совру.

Этим ухарски глупым запоем,
Боль о прошлом не утолим,
Все мы были когда-то герои,
Правда, меньше, чем говорим.

Ври мой друг, и в душевной ране,
За бутылкой, утихнет мразь.
Коль грядущее в черном тумане,
Так прошедшее розовым крась!!!

Рубцы в душе теплом не разутюжу,
Веселой песней грусти не уйму.
Вам приходилось в ветренную стужу,
Стоять на перекрестке одному?

Своим нутром на здешних не похожий,
И потому покоя не дано.
Не наступил на тень мою прохожий,
А обошел, как мокрое пятно.

На многолюдном тротуаре замер,
От проходящих мыслями далек.
Страшнее койки одиночных камер,
Когда в толпе годами одинок.

Не в те края, пути кривые вышли.
Гадалка веру в счастье не вернет.
Лишь хорошо, что собственные мысли
Не растворил чужой водоворот.

Мой котелок был пуст в плену,
Шинель дырявая.
Ворвалась в сытую страну
Орава бравая.

Здесь легкость все приобрести
Несет страдания.
Не остановятся в пути
Мои желания.

Несется в бездну человек
Дорогой шибкою.
Мне озаряет только чек,
Лицо улыбкою.

Приобретений кутерьма:
Судьбой намечены,
Участки, домики, дома,
И, рак на печени.

Все в день последний наскребу
Руками старыми.
Подушку узкую в гробу
Набью долларами!

Я встретился с Вами за пивом,
В старинном баварском дворе.
Вы мне говорили красиво
О Родине и о Царе.

Для Вас это Белый Ангел,
И Вы за него горой.
Водил Вас в атаки Врангель,
Чтоб жил Николай Второй.

Да, многое в жизни пройдено,
Многое пройдено зря.
Я слушал о светлой Родине,
И пропускал про Царя.

Ты встречая визжишь у ворот,
Чувств хороших в душе не пряча.
Мне нужнее чем кислород,
Откровенность твоя, собачья.

Схлынет накипь непрошенных дум,
И беду принимаю иначе;
Даже если в восторге костюм,
Ты испачкал мне лапой собачьей.

Откровенней вилянья хвостом,
И милей, чем привет секретарши,
В этом чувстве пещерно простом,
Не найти приукрашенной фальши.

Смотришь умно, как человек,
Самый ласковый, родственно близкий,
Вот за это весь пятничный чек,
Разменяю тебе на сосиски.

Ложной дружбой души не вяжи,
Все равно корявая потухнет.
Как всегда, пустую накипь лжи
Успокоят ходики на кухне.

Маятник правдивостью упрям,
Создан нрав колесиков и стрелок,
Не фальшивым лоском классных дам,
А зубилом острым, без подделок.

Зов кукушки, ласкою давно,
Заменил шальные перебранки.
С той поры как выбросил в окно
Каверзный будильник после пьянки.

От того, что песенная Русь
В этом звуке, часто запоздалом,
На кукушку подолгу не злюсь
На заре под теплым одеялом.

Встану, чтобы гири подтянуть,
В знак взаимной дружеской опеки,
Чтобы мой, и маятника путь
Черным кошкам не найти вовеки!

Неприятель близко.
Но несет надежду,
Штатскую одежду
Под Новороссийском,
Беглому солдату.
Не просила плату,
Не спросила имя,
Шла старушка мимо.

Ждали дальних больше,
Чем знакомый профиль;
Клали пленным в Польше,
В котелки картофель.

Пленный не идущий,
Чешка, и конвойный.
Автомат опущен
Просьбою спокойной.
Злость утихла тая,
Не убьет коль рядом,
Чистая, седая,
С материнским взглядом.

Чьи они? В дороге,
Помогали многим,
Правдою простые,
Чистые, седые.

В страхе дадена хлеба краюха,
И не хочет от пленного платы.
На коленях рыдая старуха
Умоляла уйти из хаты.

«Сына жалко, помилуй, не можем,
Неспособна на старости врать я,
Немцы нынче за помощь прохожим
У соседки повесили зятя».