Владислав Эллис - Избранное

За околицей мокрая стужа,
От обозов в рытвинах дорога.
Зашагал по осенним лужам,
Под покров позабытого стога.

Без дум тараторя,
Бездушная тетка
Напомнила горе
Назвала — сиротка.

И гладили мило
Льняную головку,
А девочке было
До боли неловко.

Ну как это смели,
Что может быть гаже:
Надменно жалели
На солнечном пляже.

Не знали привычек
Исправить ошибку,
С махровых ресничек
Спугнули улыбку.

Как вор от укора
Ушла без оглядки.
Рыданья не скоро
Утихли в кроватке.

В разрез походной ругани и стону,
В нежданный час желанное принес,
Любовь всему штрафному батальону
Забытый в гетто шелудивый пес.

Большой сюрприз, — внезапная поправка;
Для пса по форме выписан паек.
С неповторимой бдительностью Шавка
Стерег в костре последний огонек.

И не уймут военные преграды,
Хороших чувств победного пути.
Ведь кто-то даже выкинул снаряды,
Чтоб Шавку в теплом ящике везти.

Больной солдатик праздновал удачу;
Он на привале в снежную метель,
Лежалой коркой, теплоту собачью,
Привлек на время, под свою шинель.

Сдавался в плен без лаю и без воя,
Хвостом солдату вражьему вильнул,
Убит прикладом дикого конвоя
За то, что руку жирную лизнул.

Греческой галерою баркас,
Мне казался в утреннем багрянце.
Удаляет боцманский приказ,
Шваброю неловкость новобранца.

Знахарей таких на суше нет;
Теплотой души, и крепким басом,
Из чертежки вынутый скелет,
Боцман облепил упругим мясом.

Чтобы не быть пасынком семьи,
Я рубил шаги в попад с прогрессом;
После скуки ВУЗовской скамьи,
Драил палубу с научным интересом.

В гавани сгущался тихий мрак.
Нравы флота славили речисто,
К Вам пришли гурьбой на полубак,
На носу оставив гармониста.

Тропами тропической страны,
От того, что было не уйдете.
Навсегда, с хорошей стороны,
Я запомнил боцмана «на флоте»!!!!!

Порывы все тише и тише,
В сердце тоской объятом.
Ведь теща под новой крышей,
Стирает белье автоматом!

Куда ж тут до встречи с другом,
Мечтам о родном и далеком.
Загнала, засыпала вьюга
Его вещевым потоком.

Гнетет вещевое бремя,
(К нему неимущий падок),
Украло тихое время,
Чтоб чувства сложить в порядок.

И пряча прошедшее слишком
В загон устремился узкий:
Сегодня забыл детишкам
Слово сказать по-русски!

И мчася галопом резким,
Застрял он в болоте топком.
Привязанным стал довеском
Ко всем этим ручкам и кнопкам!

Где довольством сверкают дачи,
И не знают, что значит злость,
Где годами не слышали плача
Появился с котомкой гость!

И одна пожилая дама
Быть приятной была не прочь,
На собраньи сказала прямо,
Что бедняге нужно помочь.

Подаяний посыпались тысячи,
И справлялись, смирновку ли пьет.
Ведь такой симпатяга нищий
Проходил там не каждый год.

А бродяга, сначала робко,
А потом во всю мощь зубов,
Истреблял шоколад в коробках,
Проверял добротность обнов.

И пошел напролом без оглядки,
Раз добравшись в такую страну.
Благовейно чесали пятки
Отходящему парню ко сну!!!!

Он скупердяй. В пути снимает дань,
С любовных встреч, и встреч на узкой тропке,
Несет с собой, хорошее и дрянь,
И не в мешке, а в черепной коробке.

В стране чудес обдуманно осев,
Ошеломил мошенников речисто;
Перепродав воронежский напев,
Поджарым леди за сонету Листа.

Уйти за грань земного не готов,
В груди избыток смелости и дури,
И по бульварам дальних городов,
Бредет в чужой и вывернутой шкуре.

Все до конца останется при нем,
Не вырвет в душу вросшие излишки;
Для грусти дом сожженный под Орлом,
А для утехи банковские книжки.

Нет без трудностей утех,
И особенно по-русски,
Без ухабов и нагрузки
Подниматься в гору грех.

В ранце легком и пустом
Нам в походе толку мало,
Пусть там будет жезл маршала,
Или Лермонтова том.