Алексей Притуляк - Лирика

Стану рифмой любви, добру,

Встречам и ожиданиям,

А может быть, - расставаниям.

Но покуда я еще жив,

Я - волОс твоих черный извив,

Я - в глазах твоих тихий свет,

Я - надежда, которой нет.

Пролив огонь на белизну бумаги,

Задумчивый творец потусторонних строк

Сжигает жизнь свою и смотрит в потолок

Небес, где смерть свои вздымает стяги.

Из демоновых рук им принятый венок

Терзает лоб шипами злых прозрений -

Отчаянно слепых, исполненных сомнений,

Твердящих: "Ты безумец!", "Ты пророк!".

И пепел неразгаданных творений

Уносится за ветром в небеса.

И пеленою дым ложится на глаза,

В зрачках которых отразился гений.

Их обожжет кипящая слеза,

А памяти приснится давний вечер,

Пожар зарниц, сгорающие свечи,

Трефовый туз и девичья коса.

Тяжелым гнетом падает на плечи

Печаль. И хмурый дождь чернеет на песке.

И тайным вензелем на гробовой доске

Чернеет знак его последней встречи.

Слепое сердце, обреченное тоске,

Не примирится с немотою прозы.

И боль его алеющею розой

На утомленном расцветет виске.

Чужой любви пролившиеся слезы

Омоют сердца стынущий комок.

И он уйдет с рассветом на восток,

Влача, как саван, за собою грезы.

Задумчивый творец потусторонних строк

Почит навек в сыреющем овраге,

Угасший взор уставя в потолок

Небес, где смерть свои полощет стяги.

«Жил-был у бабушки серенький козлик..».

Ах, козлик юный! серый, заводной!

Он жил у бабушки. Он был ее звездой.

Утехой долгих дней в извечной круговерти

Забот, присущих тем, кто причастился смерти

И жизнь свою влачит под тяжкий скрип колес,

Как груз былых грехов, возложенных на воз

Несбывшихся надежд, молитв и покаяний,

Чтоб сжечь их на костре бесплодных ожиданий.

И вот вам сЕрдца два, стучащие в глуши

Забытых хуторов. И вот вам - две души...

Да, вот вам две души, а между ними где-то,

Как тоненькая нить из солнечного света,

Протянута любовь. Бессильны времена

Над таинством ее. И только смерть одна

Готова совершить слепое преступленье.

Подписан приговор. И нет уже спасенья.

И начат путь его, и зажжена свеча,

И рок, достав топор, готов рубить с плеча...

Козленок! Что же ты? Зачем ты так беспечен?!

Твой путь к лесной тропе в глазах волков отсвечен...

И в шорохе листвы не слышно мягких лап.

А ангел, что тебя всегда хранил, - ослаб.

Он в сонной тишине ночного сеновала

Перебирает сны, как четки из коралла...

Прощайте навсегда: капуста, огород,

Колодец, сеновал, околица и кот!

Ах глупый! Что же ты преодолел желанье

Нещадно избодать порыв непослушанья?!

В наивности своей покинул отчий дом;

И вот - уж никогда тебе не стать козлом...

Не к славе привела тебя тропа лесная.

Ликует волчий вой, и тишина ночная

Опустит на лицо из облаков вуаль,

И тихим ветерком прошепчет небо: "Жаль..."

И там, где у ручья тропинка повернула,

Там жизнь оборвалась. Душа его сверкнула

Звездой, упавшей в ночь с задумчивых небес;

Его последний вздох навек сокроет лес...

Где папоротник спит под хмурою луною,

Где стелется туман невзрачной пеленою,

Где слышен шепоток кокетливых ракит, -

Там звуком тишины стал стук его копыт.

И у корней ольхи - лишь пара острых рожек -

Приют для муравьев и храм сороконожек.

Сегодня весь день

гроза прибивала к земле

одинокую душу,

душу мою, в которой смешались море и суша.

Душа моя билась

в холодных сетях ливня

как рыба,

холодная скользкая рыба,

пуча глаза и беспомощно открывая рот.

Душа моя билась

в холодных сетях ливня

как птица,

как бедная слабая птица,

в когтях у играющего с ней кота.

Душа моя просто

промокла насквозь

и просила

просила тебя запустить погреться,

но у тебя не нашлось для нее сухих носков и огня...

Сегодня весь день

гроза прибивала к земле

одинокую душу,

душу мою, в которой смешались небо и лужи.

Меня утомила

остоянная м у ка выбора

между красивым и нужным,

между смехом Арлекино

и тоской Гамлета,

между чувством и словом,

между вчера и сегодня.

На ступенях эскалатора вечности,

ползущего в никуда,

лечь,

подстелив

завтрашнюю газету,

свернуться калачиком

и уснуть...

Я рыцарь времени,

я пилигрим надежды,