Габриэла Мистраль: Избранные стихи

Из книги "Давильня":

Безумные женщины

106. Другая. Перевод О.Савича

107. Набожность. Перевод О.Савича

108. Танцовщица. Перевод О.Савича

109. Пламенная. Перевод И.Лиснянской

110. Марфа и Мария. Перевод Н.Ванханен

Природа

111. Смерть моря. Перевод О.Савича

112. Сухая сейба. Перевод Н.Ванханен

Сонеты садовника

113. 1. Подрезая шиповник. Перевод Н.Ванханен

114. 2. Миндальное дерево. Перевод О.Савича

Странное

115. Отдача. Перевод И.Лиснянской

Проделки

116. Госпожа Отрава. Перевод О.Савича

Скорбь

117. Одно слово. Перевод О.Савича

Ноктюрны

118. Песнь, которую ты любил. Перевод О.Савича

Профессии

119. Руки рабочих. Перевод О.Савича

Странствия

120. Двери. Перевод О.Савича

Время

121. Ночь. Перевод Н.Ванханен

Эпилог

122. Последнее дерево. Перевод Н.Ванханен

Из книги "Поэма о Чили":

123. Долина Эльки. Перевод Е.Хованович

124. Прощание. Перевод Н.Ванханен

Из книги "Отчаяние"

Жизнь

1.

"Мыслитель" Родена

Подбородок тяжелой рукой подпирая,

Вспоминает, что он -- только остова плоть,

Обреченная плоть, пред судьбою нагая, -

Красотой не могущая смерть побороть.

В дни весны от любви трепетал он, пылая,

Нынче, осенью, горькою правдой убит.

"Все мы смертны", -- печать на челе роковая,

И в ночи он всей бронзой своею дрожит.

И проносится ужас по бороздам тела,

Рвутся мышцы, напрягшиеся до предела,

Как осенние листья пред Божьей грозой,

Что гудит в его бронзе... Так корень сухой,

Так израненный лев не страдали в пустыне,

Как мыслитель, задумавшийся о кончине.

Перевод И.Лиснянской

2. Еврейскому народу

Еврейская раса, ты -- море печали,

Еврейская раса, ты -- тело скорбей,

Небес и земли твои слезы длинней,

Как сельва, страданья твои вырастали.

Прилечь тебе так и не дали в тени,

Не дали сменить, чтобы зажили раны,

Повязку, и цвет ее жгуче-багряный

Пылает, как роза, и ночи и дни.

Мир дремлет, но слышит он плач твой старинный

Как нити дождя, ему слезы милы.

Смотрю: глубоки, как разрезы пилы,

Твои, столь любимые мною, морщины.

Скажи, что кошмарней еврейского сна?

Лишь слово молитвы дано: miserere.

И все-таки люльку качает жена,

А муж собирает зерно без потери.

Еврейская раса, ты мощь сохраняешь

И голос, чтоб нежно воспеть свой очаг,

Язык твой истерзан и ужас в очах,

Но ты Песню Песней слагать продолжаешь.

Живет в твоей женщине сердце Марии,

Являешь ты профиль Христа среди нас.

Услышал Сион Его речи благие,

Но тщетно Он звал тебя в горестный час.

Пугливой толпой от Него отступилась,

Ты блага в Его не услышала Слове,

Тогда-то коса Магдалины сгодилась,

Спасителя ноги отерла от крови.

Еврейская раса, ты -- море печали,

Еврейская раса, ты -- тело скорбей,

Небес и земли твои слезы древней,

Как сельва, страданья твои вырастали.

Перевод И.Лиснянской

3. Страстная пятница

Апрель прельщает ласкою всегдашней,

и в борозде живая жажда бродит,

но, сеятель, помедли перед пашней:

Христос отходит!

Не трогай плуга, отложи мотыгу -

пусть в искушенье пахаря не вводит.

Прислушайся к отчаянному мигу:

Христос отходит!

Уже кровавый пот поит оливы,

поет петух, и Петр глаза отводит.

Пророк любви, страдалец терпеливый,

Христос отходит!

Крестьянский лоб прорезала морщина,

меня тоска полночная изводит,

и слабый мальчик плачет, как мужчина:

Христос отходит!

Еще кровит скрещенье перекладин,

сухие губы судорога сводит.

Будь проклят хлеб, будь этот мир неладен

Христос отходит!

Перевод Н.Ванханен

4. Сильная женщина

Обветрено лицо, а кофта голуба, -

Такой тебя глаза мои запечатлели.

Там, в детстве, где земля раскрыта, как судьба,

Я видела тебя на пахоте в апреле.

Пил в грязном кабаке нечистое вино,

Тот самый, от кого и родила ты сына.

Несла ты тяжкий груз, но падало зерно

Из бедных рук твоих спокойно и невинно.

А летом жала хлеб для сына, вся светясь,

И вновь я от тебя не отрывала глаз,

Расширенных от слез восторга и от воли...

Все целовала б грязь я на ногах твоих!

Иду я, отвратясь от модниц городских, -

И тенью и стихом, -- вслед за тобою в поле.

Перевод И.Лиснянской

5. Бесплодная женщина

Если нет на коленях в подоле у женщины сына,

чтобы в недра ее детский запах проник и тепло,

то вся жизнь провисает в руках ее, как паутина, -

легковесная с виду, а душу гнетет тяжело.

Видит в лилии сходство с височком младенца: "невинный