Анна Гедымин - С четверти первого до полседьмого

Будут слухи гулкими, черными,
Непривычной, бездонной тишь…
Так чему ты рад, обреченный мой?
Так за что ты благодаришь?..

И озеро в пятнышках облаков,
И шмель над зацветшей сливой —
«Кто таков, — спрашивают у меня, —
Да кто он таков,
Чтоб сделать тебя счастливой?

Всем известно, как характер твой плох:
Чуть замедлилась — и снова спешишь в дорогу.
А с ним… В самом деле, он же не бог,
Он же не бог, ей богу!»

Смотрю взахлеб, так что небо вверх дном,
Как трепещут твои ресницы…
Спи, мой свет! Мечтаю лишь об одном —
Чтобы тебе не сниться.

Отдохни немного, иначе нельзя,
И хоть во сне не слушай
Те скабрёзности, что шепчут друзья,
Желающие как лучше.

Ибо, как бы ни был горизонт наш глубок —
Ясный, открывающийся прямо с порога, —
Все равно мне страшно за тебя,
ведь ты же не бог,
Хоть и похож на бога.

Конечно, я прежней жене твоей благодарна —
За то, что была красива и не бездарна,
За то, что заботилась о тебе и детей рожала,
Но больше — за то, что не долюбила, не удержала…

Милый, знаю — на свете бывают цветы,
Великие праздники, дружелюбные окраины леса.
Но в последнее время все, что не ты,
Для меня не представляет ни малейшего интереса.

Впрочем, мне кажется, это ты перекинул мост,
Когда изгибается радуга на весь пейзаж обозримый.
И еще, мне кажется, о тебе распевает дрозд,
О тебе покрываются ветви спелой рябиной.

Осень. Брожу по колена в золоте, что твой Мидас,
Зачарована, недосягаема сплетней.
Все это — ты, мое солнце, мой звездный час.
Дай бог, последний…

Не звать гостей! Зачем нам гости?
Я больше не люблю гостей.
Они впиваются, как гвозди,
В мир наших радостных страстей.

И снова слушать нам — доколе? —
О сериалах и футболе,
Вникать в минувшие печали
И в то, что ныне говорят…

И ты меня не замечаешь
Уже четвертый час подряд.

О дни предосенние,
вереница блаженных дней!
На счастье настраиваться
с каждым годом трудней.
А после останется
в небе горстка огней,
И ни притронуться,
ни присоседиться к ней.

О дни предпоследние,
уж больно вы хороши
Для неприкаянной
и небезгрешной души…

Пока мы были с тобою врозь,
Отклонилась земная ось,
Поменялись магнитные полюса,
По ночам стали слышаться голоса,
А днем, напротив, прекратили звонить,
И этого, казалось, не изменить.

Пока мы были с тобою врозь,
Ничего нам не удалось,
Даже попытка — любой ценой —
Пройти тропою иной.

И вот я думаю (мысли, впрочем, легки):
Какие же мы с тобой дураки!
И какая удача, что сердце не разорвалось,
Пока мы были с тобою врозь!

Посмотри — эта ночь не хуже,
чем в наше лето.
Ты тогда записал
на тетрадном обрывке чистом,
Что, коль бог наделил тебя
крохами интеллекта,
То, наверное, черт
к нему инструкцию свистнул.

Книжный червь — и смутьян,
по московским дворам скиталец,
Где неважно, кто встретится первой —
смерть иль девица,
Так настойчиво мною
вымечтанный красавец,
Что тебе ничего не осталось —
только явиться;

Балагур, выпускник способный
бессчетных спален,
Вдруг меня приручать задумавший
терпеливо, —
Я любила тебя.
И спасибо, что ты оставил
Мне возможность любить другого
после разрыва.

Над самим же тобою
ночь отливает сталью,
А из всех Медведиц
в окошке — всегда Большая.
И сжимается сердце,
когда случайно представлю,
Как храпишь один в темноте,
никому не мешая.

Знай, что мне в эту ночь
опять по тебе не спится,
И тоски этой хватит, наверное,
лет на двадцать.
Да светится твоя
неправедная зарница —
Всех других нарядней,
уж можешь не сомневаться!..

Ты думал: пусть одиночество,
только бы не воскресные
Хождения, дни рождения…
Уж лучше к былым подружкам.
…В парке, где только местные,
Похожий на наваждение
Шахматист
сумерки разливает по кружкам…