Анна Гедымин - С четверти первого до полседьмого

Темная теплая тишь,
Вьется дымок аккуратно…
Как ты по листьям летишь —
То от меня, то обратно —
Буду ль смотреть и смотреть?
А в промежутке
Будет ли так же болеть
Сердце за сутки?

Ты для меня
Больше, чем беда,
Больше, чем вода
В пересохшей округе.
Ты для меня —
И шальная толпа,
И лесная тропа,
И друзья, и подруги.

Давай
Сядем, как в детстве, в трамвай,
Чтобы лужи и брюки клеш!
Давай
Ты никогда не умрешь!
Лучше уж я…

И стану для тебя
Солнцем над головой
И лохматой травой
У ограды.
Чтоб все подруги твои
И все супруги твои
(И даже мама твоя!)
Мне были рады.

Привыкла!
Себе проливными ночами шептать:
«Не реви!»
Горьким истерзанным ртом.
Как дико
Твои прошлогодние письма читать
о любви,
Зная, что будет потом!..

«Убежать от постылого мужа…» —
Эта песня слагалась веками.
Отражаются ангелы в лужах
Облаками…

«Стану я медоносной травою
Для тебя, мой любимый, горячий!»
Только небо над головою
Не спасет уж теперь и не спрячет…

Неужели могло быть и хуже?
Неужели все это со мною?..
Убежать от постылого мужа —
Возвратиться ничейной женою…

Любовь прошла — и не сыскать следа.
Лишь память гонит волны предо мною,
Как темная венозная вода,
Что в реках подымается весною.

Любовь была нешибким ручейком,
Худым потоком, резвым только в мае,
А вспомнишь про нее — и в горле ком,
Как будто впрямь стремнину вспоминаешь…

Как мы смешны, когда в сужденьях скоры!
Сказал: «Забудь!» — и с этого-то дня
Я не одна, со мною тот, который
Который год уходит от меня.

Объединяет нас все крепче, резче
Чудная эта общая беда:
При деле он — он собирает вещи,
При деле я — прощаюсь навсегда.

Три года без любви…
Оплакивали стены
Убогий мой уют,
похожий на беду.
Но ясно мне теперь,
какие хризантемы,
О Господи,
растут в Твоем саду.

Их трудно не узнать.
Их из небесной чащи
(Под курткой схоронив,
роняя на ходу)
Тот для меня украл —
насмешливый, летящий, —
С кем, видимо, теперь
я в рай не попаду.

Ну, пусть хоть на земле.
При нем горят зарницы,
Судьба меняет ход
и рушатся дела.
А как свежи цветы!
И солнце сквозь ресницы…
Три года — без него!
Ну как же я могла!

Ты просишь меня, чтоб со мной никогда
Нигде не могла приключиться беда,
Чтоб я обходила крутые края,
Иначе ты тоже погибнешь, как я.

Но день подступает, похожий на бой.
Прости, я все время рискую тобой.

Что ни мгновенье —
то неверно понятый знак:
Сны на пятницу,
в марте — мороз под двадцать…
О чем ни задумаешься,
из всего выходило так,
Что нам с тобой не расстаться.

Но ошибка выявилась.
Понуро стою,
Одинокая двоечница
в ожидании приговора.
Господи,
приемлю волю Твою!
Но не так же скоро!

Журавли над сопками:
«Се ля ви! Се ля ви!»
Нашу лодку скрипучую
умыкнули в полночь с причала.
Приметы меняют вектор,
ибо конец любви
Есть зеркальное отраженье
ее начала.

И вот она столько блуждала по белу свету,
Что наконец стала совсем бездомной,
Безадресной, безответной —
Моя любовь.

Ты не отпирай ночами ворота,
Не оставляй ей надежду,
А не то — взовьется молнией,
Отрикошетит от пляжа
И срежет под корень дерево,
Посаженное дедом на счастье
В день твоей свадьбы.

Новый год,
бенефис вечнозеленых растений.
Ёлка вырядилась,
как будто школьница во хмелю.
Я в эти сутки
шарахаюсь от собственной тени
И тебя
забыть уже не пытаюсь — люблю.

День прибавляется,
мы, наоборот, иссякаем,
Жизнь отнимается у нас
без следствия и суда.
Я гонюсь за тобой,
как Герда гналась за Каем.
(«Вам не холодно?» —
«Ах, помилуйте, как всегда».)