Всеволод Емелин - Götterdämmerung - cтихи и баллады

И Вакх безумный, надругавшийся,
Над аполлоновым порядком,
И образ мира, оказавшийся,
В конечном счете, симулякром.

Вы мне все про империю,
А тут, как выйду по пьяни я,
Так у меня за дверью
Начинается Трансильвания.

Сразу с подъездом рядом
Встали Карпатские горы,
Всюду ментов наряды
Или бригады “скорой”.

Что ты с серьезной миной
Мне тут чернуху лепишь?
Вижу под формой крысиной
Я твой камзол, граф Цепеш.

Что-то к моей аорте
Много внимания, типа.
Нет, не удастся сдохнуть
Мне от птичьего гриппа.

Над головой узоры
Чертят пернатые волки.
Буду лежать я скоро
На деревянной полке.

Скоро слетятся суки
Справлять свои черные мессы.
Ох, попадусь я в руки
Людям гуманных профессий.

Где в коридорах койки,
Лужи говна в сортире,
Где патанатом бойкий
Переберет мой ливер.

Поделят без разговоров
Крохи моей зарплаты
Оборотни в погонах,
Оборотни в халатах.

О, как я жажду мести
Гадам за все за это.
Приедет в Москву Ван Хельсинг
Со своим арбалетом.

От стрел его арбалета
С наконечниками из серебра
Ваши бронежилеты
Не спасут ни хера.

Будете знать, фашисты,
Как грабить больных и пьяных.
Он превратит вас быстро
Во святых Себастьянов.

По-ка-чивая перьями,
Как ежики из тумана,
Пойдете служить моделями
Для нового Тициана.

Запомни мой оскал крысиный
И хрип раздувшейся аорты.
И от меня запахнет псиной,
И ты меня прогонишь к черту.

И я пойду к нему не глядя,
С тобой, чтоб рядом не вонять.
Любить так могут только бляди,
Да и кому нужна не блядь?

Впервые лишь с тобою понял,
То, что всю жизнь мечтал бы быть я
Не богачом, поэтом, воином,
А механизмом для соитья.

Была ты всем в моей судьбе.
И, старый пес в облезлой шкуре,
Как будто Цезарю, тебе
Я салютую, моритури.

Ты не вернешься, ни фига,
Как ни целуй следы ботинок.
В любви для всех закон-тайга,
И прокурор в ней не Устинов.

Мне не помогут ни хрена
Стихослагательские лавры.
Не для меня придет весна,
А сердце лопнет от виагры.

И я окуклюсь в плотный кокон,
Как гусеница шелкопряда.
И в нем скукожусь кособоко
В смиренном ожиданье ада.

А ты с другим, родная женщина,
Сыграешь жертву униженья.
Ведь что за секс без достоевщины?
Простые, глупые движенья.

Собой ты будешь представлять
Объект для производства фрикций,
Чтоб деконструкциею снять
Конфликт бинарных оппозиций.

Ты помнишь члены, а не лица
Один добрей, другой построже,
А мой, как тютчевская птица,
Подняться хочет, но не может.

Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Не склоняйся перед Лужком
Бейся с ним из последних сил.

Если дорог тебе твой сад,
Фрукты, овощи и цветы,
Если слышать не хочешь здесь мат
Понаехавшей лимиты.

Чтобы вместо жужжанья пчел
Был асфальтом залитый плац,
Чтоб дворцы для жулья возвел
Здесь Лужков — урожденный Кац.

Чтоб кривлялся здесь гей-парад,
Чтоб Гоморра была и Содом,
Чтобы всякий, бля, бюрократ
Называл бы тебя жлобом.

Возведут казино для игр,
Где отца лежит гроб.
Прет бульдозер, как будто “Тигр”.
На последний окоп.

Видишь как на твои права
Наступает со всех сторон,
Словно “Мертвая голова”,
Засучив рукава, ОМОН.

Нам нельзя отступать назад,
Отвлекаться на перекур.
Это Бутово — наш Сталинград,
Севастополь и Порт-Артур.

Если быть не хочешь разут,
Если быть не хочешь раздет,
Всякий раз, как они набегут.
Выходи стеной на пикет.

Если ты еще не манкурт,
Если ты из честных людей,
Сколько раз их увидишь тут —
Столько раз прогони блядей!

Что ж вы, главы государств,
Представители элит,
К нам слетелись за стол яств,
Где свободы гроб стоит?