Джон Толкин - Легенда о Сигурде и Гудрун

Основная проблема, возникшая в связи с отрывком из «Беовульфа» в контексте древнескандинавского сюжета так, как он представлен в «Саге о Вёльсунгах», несомненно, сводится к тому, что в «Беовульфе» Сигемунд прославлен как убийца дракона, добывший сокровище. Между тем в скандинавском варианте Сигмунд не имеет к дракону никакого отношения: знаменитый драконоборца — это сын Сигмунда Сигурд. Некоторые ученые считают, что дракон Сигемунда в «Беовульфе» изначально принадлежал Сигурду, но перешел к Сигемунду, когда эти двое оказались связаны между собою как отец и сын. Другие утверждают, будто нет причин полагать, что автор древнеанглийской поэмы когда-либо слышал о Сигурде, Третьи говорят, что Сигемунд и Сигурд изначально были совершенно независимыми персонажами; четвертые — что один и тот же герой «раздвоился».

Мой отец признавал, что его точка зрения — чисто гипотетическая, однако ж считал ее вполне убедительной.

«Мы не можем с уверенностью утверждать, знала ли древнеанглийская традиция о прославленном сыне Сигемунда. Но в пользу очень вероятного ответа «не знала» свидетельствуют следующие доводы.

Во-первых, великие герои (wreccena maerost), особенно если реальная история их ничем не ограничивает, обычно порождают сыновей, которые продолжают либо повторяют подвиги отца — если уже свершенных недостаточно либо если необходимо ввести новые подробности или увязать рассказ с другими легендами.

Во-вторых, в древнеанглийской традиции об этом сыне нигде не упоминается.

И в-третьих, когда такой сын появляется, его функция состоит всего-навсего в том, чтобы увязать легенду с историей бургундов, стать в ней главным действующим лицом, ввести в нее золото, — и там, где сын уже существует, ему приписывают отцовского дракона и отвоевание золотого клада. Но в древнеанглийском все это еще неотделимо от Сигемунда».

В своих конспектах лекций отец не рассматривал другие, весьма противоречивые мнения на эту тему, если не считать нескольких замечаний о том, что дракон Сигемунда в «Беовульфе» — совсем иной, нежели Сигурдов, и что на самом деле никакой связи между ними нет. «Тем не менее это дракон, — писал отец. — А в германских преданиях драконы в качестве главных действующих лиц встречаются нечасто, невзирая на впечатление, производимое историями о Вёльсунгах и “Беовульфом”. Очень маловероятно — при всех расхождениях в деталях, — что wyrm [38] Змей, дракон ( др.-англ .). — Примеч. пер. Сигемунда и Фафнир совсем никак не связаны.

Эта версия существенно упрочится, если предположить, что ради увязки с преданиями о Гудхере (он же — Гундахари и Гуннар) Сигмунду приписан сын (естественно, имя его начинается с Sige-), но эта стадия, предположительно достигнутая сперва в Нижней и Верхней Германии, до англосаксонской Англии не дошла. (Древнеанглийская традиция, по всей видимости, черпала материал из архаичных источников и не отражала состояния легенды в Скандинавии и Германии около 800 года или позже.)».

Также отец считал, что мотив перековки великого меча Грама (Gramr), которым владели и отец и сын, возникает здесь же. Тот факт, что второй элемент в имени сына непостоянен, по всей видимости, показателен. По-древнеисландски сын зовется Сигурд (Sigurðr), что восходит к восстановленной ранней форме Сигивард (Sigiwarð), по-древнеанглийски — Сигевеард (Sigeweard), позже — Сивард (Siward); в то время как немецкое имя стоит особняком: Зигфрид (Siegfried (Sifrit)) соответствует древнеанглийскому Сигефрид (Sigefrip). Элемент mund, постоянно присутствующий в имени отца, предположительно свидетельствует о том, что форма эта более древняя.

Итак, мой отец считал, что, как говорилось выше, мы имеем дело с удвоением героя и его чудесного меча с загадочным происхождением — вопреки мнению о том, что изначально отец и сын были разными, никак не связанными персонажами. В результате, по словам моего отца, мы приходим к концепции легендарного героя, наделенного исключительной доблестью и красотой, чье имя начинается с элемента Sige - — «победа». Очень может быть, что сверкающие глаза Сигурда («Песнь о Вёльсунгах», VIII.29, IX.26, 59) — это исконная характеристика. По всей вероятности, его наиболее славные подвиги имели отношение к дракону и сокровищу и, возможно, к загадочной полубожественной невесте.

Касательно происхождения и бытования легенды возникают следующие ключевые вопросы; как так вышло, что «герой-драконоборца» вторгся в историю Аттилы и бургундов, почему золотой клад этого героя зовется «сокровищем Нибелунгов» и почему самих бургундов стали называть Нибелунгами. В единственных (или, по крайней мере, в единственных сохранившихся) материалах лекций на эту тему мой отец изложил свои взгляды очень коротко (причем они поддаются пониманию далеко не везде) — несомненно, потому, что его в первую очередь занимал отрывок о Сигемунде из «Беовульфа». Поэтому я не стану подробно пересказывать бессчетные попытки ответить на эти непростые и дразнящие вопросы. Я всего лишь очерчу основные точки зрения. Я вынужденно избегаю ссылок на немецкую традицию, представленную в первую очередь «Песнью о нибелунгах», кроме тех моментов, когда свидетельства, содержащиеся в ней, важны даже в оговоренных пределах.