Елена Катишонок - Порядок слов

От зноя изнывает двор.
Не ад, но всё же репетиция.
И первый светский разговор
Не о погоде, а – «…напиться бы
Воды со льдом». Затем – погода:
Как славно было в январе,
А лето тянется полгода…
Кивок, прощанье.
Во дворе
Рододендрон – и тот поник,
Уже на полпути в покойники,
И кот, как зимний воротник,
Лежит на тёплом подоконнике.

Хорошо сидеть у камелька,
Чтоб огонь искрился и мелькал,
А когда погаснет камелёк
И мигнёт закатный уголёк,
Брось ему свои черновики —
Рыжие проснутся червяки,
Изглодают строчки дочерна,
Даже ту, что вовсе не дурна…

Ночь, как бабушкин халат,
Греет плечи и колени.
На стене столпились тени
И испуганно дрожат.

В зеркалах сидят девчонки:
Сжаты плечи, сжаты губы.
Чёрным глазом друг на друга
Две девчонки смотрят волком.

Проходя, заржал трамвай
За окном обледенелым.
Вдруг рукой окоченелой
Ночь толкает в бок: «Вставай!»

Одурманен мозг больной,
Кофе вылился на скатерть,
И соседские объятья
Раздаются за стеной.

Целый век прожила не свой
И чужого мужа вдовой,

Всеми проклятой. Потому
Оказалась в чужом дому —

По злобе или ворожбе —
В незнакомой чёрной избе,

Где чужая видна страна
Через мутные два окна,

Где в источнике нет воды,
Налитые горчат плоды,

Колыбель грустит о ребёнке
В позаброшенной той избёнке,

Печь дымит, и сбежал домовой,
Перепуганный, сам не свой.

Хорошо, что полутемно,
Полупусто и полутяжко,
И осеннее полуокно,
И кофейная получашка.
Полудрёма-полупечаль,
Откровенность сумаполусшествия.
Это – полупогасла свеча:
Полувздор, полупроисшествие.

Читатель скажет, что мой стих
Не очень внятен,
И на полях оставит штрих
Да пару пятен
От пальцев, жирных после пиццы
Или поп-корна…
Так что ж, прикажете напиться? —
Слуга покорный.

За тёмной шторой вьётся снег
И воет ветер.
Метель безумствует в окне.
В туманном свете
Хоронят бесы домового
И слёзы льют…
Найдётся ли вернее слово
Про мой уют?

Не жильё, а жилплощадь —
От родин до седин.
Ливень стёкла полощет.
Под карнизом один
Воробей,
Насторожен
И насуплен, как ёж;
На кого-то похож он,
А кого – не поймёшь.
Хоть убей,
Не поймёшь,
На кого он похож.

Неторопливым ямбом пятистопным
Блокнот мой вдоль и поперёк истоптан,
И рифмы хвост за узкие поля
Пролез, как перебежчик за границу.
Стих начинается практически с нуля:
Не глядя на постылую синицу,
Манишь к себе повесу-журавля,
А он и не даётся, и дразнится.
Тогда в досаде всё перечеркнёшь:
Мысль изреченная, как сказано, есть ложь.

Снег иссяк, как моё вдохновенье,
Как прилив в час отлива забыт.
Понедельник сменил воскресенье,
Из забот составляется быт,
Чтобы быть, не избыть, не забыть,
Как снежинки покорно-послушно
Под метлою метели мело,
Как была неудобна подушка,
И как лампа смотрела в стекло,
Истекавшее пьяной метелью,
Чтобы утром, в похмельном бреду,
Притвориться капелью-апрелью,
Маем-таем, я-больше-не-бу…

Куколка-балетница,
Воображуля, сплетница
Закружила голову
Солдатику из олова.

А игрушки шепчутся:
«Уж она потешится!»
Приговор выносят:
«Поматросит – бросит».

«Честь мундира дорога,
Да всего одна нога…»
И вздыхают тётеньки:
«Ах, какой молоденький!»

«А танцорка – пустельга,
Вечно задрана нога!
От горшка два вершка…»
«Оловянная башка!»

Солдата звали стойким:
Попав в камин, не ойкнул.
Балетница вздохнула
И… в огонь порхнула.

Кто как с любовью справился:
Умело, неумело;
Солдатик – переплавился,
Куколка – сгорела.

Культяпки фраз чужого языка повисли, словно
крылышки пингвина. В гортани ком согласных,
будто глина: не выплюнуть и не произнести.
Великий и могучий, отпусти, дай стать на
час калифом, чтоб облечь простую мысль
в осмысленную речь, не в перевод уродливый! —
Однако к нам датский принц упрямо говорит
смятенными словами Пастернака…