Елена Катишонок: Порядок слов

Такое стойкое отчаянье,
Какого не бывает горя.
Пора, наверное, отчаливать
В ладье Хароновой, не споря
С кривой судьбою, нищетой,
С капризной, малокровной музой,
Что вдруг становится обузой,
Хоть бушевала ещё той —
Прелестницей, вакханкой, нимфой,
То хохоча, то уходя,
Шутя одаривала рифмой…

Смеркается. И ждёт ладья.

День прозрачный, словно призрак:
Так прощается апрель.
Смотрит с грустной укоризной
Мой усталый менестрель:

«Не грусти и слёз не лей ты:
Нот запомнить не успев,
Оставляю тебе флейты
Переливчатый напев.

Оставляю тебе небо
В свежих трещинах ветвей.
Хоть глазком увидеть мне бы
Прилетевших журавлей!

Прилетят к исходу мая,
Юг на север променяв.
Ухожу я, понимая:
Ты расскажешь про меня».

«Почему ты в тетрадке
Пишешь наискосок?»
«Чтобы из длинных краткими
Сделать цепочки слов».
Ложатся косые строки
В строфы, строка к строке —

Мы наши земные сроки
Отбудем рука в руке.

Ветер ласковыми крыльями
Гладит сосны, словно кошек.
Что с тобой сегодня скрыли мы
Друг от друга, мой хороший?..
Не хочу я быть провидицей,
Глядя в милые глаза,
А что нам с тобой не свидеться,
Ветер шёпотом сказал.

Когда я буду далеко,
Возьми мои ключи,
Налей Моэта иль Клико,
Не зажигай свечи.

Я не хочу, чтоб ты скучал
Один, и потому
Едва ль отыщется свеча
В моём пустом дому.

Напрасно времени не трать —
Налей второй бокал;
А эту чёрную тетрадь
Ты быстро отыскал.

И не грусти: я за рекой;
Мне просто и легко
А до реки – подать рукой,
Но здесь не пьют Клико.

Стучит молоточек по темечку,
По березничку, ельничку;
Мартом зовется времечко,
Весной прорастает семечко,
Склоняется с наращением:
У кого-то – на вымени,
У другого – на темени.
Склянку на склянку выменяй,
Поторгуйся о времени.
Помнишь магию имени?
Пусть Голиаф – у стремени!
Милый, по-
вре-
ме-
ни…

Когда уходит человек
На час иль навсегда,
Горит невыключенный свет
И капает вода,
Хоть он закрыл на кухне кран
И снял ключи с гвоздя,
В холодный сумрачный туман
Поспешно уходя.

В тумане скрылся человек,
Ушёл он налегке,
Но след остался на траве,
Перчатка на песке,
А дома – недопитый чай
И сигаретный дым…
Ушёл на день или на час —
Назад пришёл седым.

…И снова умер человек, который не читал
Шекспира, желал и лгал, творил кумира.
Вдова стирала слёзы с век. Рука с платком
от ветра стыла. Мороз и солнце. Был
четверг. И рядом – свежая могила.

Когда человек умирает,
Глядят со стены портреты.
Душа по дороге к раю
Бредёт потерянно где-то,
А на запястье часики,
Теплом руки не согреты,
Тикают часто-часто,
Словно в траве кузнечик,
Чётко меряя время
Минус один человечек.

Путь-дорожка запорошена,
А по ней спешит беда:
Знать, моя катигорошина
Закатилась не туда.

Свищет лихо одноглазое
У распахнутых ворот,
В небе кружит стая праздная
Оживившихся ворон.

Не забыта, не заброшена
В час ненастный и худой,
Мыта-катана горошина,
Запорошена бедой.

Мастер шапочку поправит
И уйдёт путем балконным.
Я Иванушкой останусь —
Одиноким и бездомным.

Сантименты не в моде,
Но останется внуку
Лишь перчатка в комоде,
Позабывшая руку,
И перо золотое
С чёрной высохшей плёнкой,
Что, пожалуй, не стоит
Давать в руки ребёнку;
На серебряной ложке
Завиток монограммы,
А в картонной обложке —
Пожелтевшие гаммы;
Да флакончик, с духами
Бывший накоротке,
Да блокнот со стихами
На чужом языке.

Охота кончена.
Нет больше стрел в колчане.
Усталый лук повиснет за плечами.
Болит рука, зато набит ягдташ:
За этот миг не жизнь, но год отдашь.
Дрожат колени, и камзол в пыли —
Присядь на пень да трубку запали…
Держи, мой друг, и верь своим глазам:
Фазан убит. Да здравствует фазан!