Уильям Блейк - Поэзия английского романтизма XIX века

Это место — лихое; в замке Барндэйла, воя,
Только вьюга порою гостит,
Крыша вся сожжена, покосилась стена,
И другая — лишь чудом стоит.

Этот дом ясным днем вспыхнул жарким огнем,
Подожженный злодейской рукой,
И весь вечер пылал, и всю ночь, — а потом
Пламя смыло небесной водой.

Но никто не избег, ни один человек,
Смерти огненной в этом дому
Без торжеств похоронных… И отчаянный стон их
Пилигриму звучит потому.

Не с шотландских ли гор грянул горестный хор
Иль донесся с небес? Все равно:
На пожарище гонит злодея позор —
И другого пути не дано.

О содеянном мысли над убийцей нависли,
Память злобно послала туда,
Где пустынные стены вырастают из тлена,
Где на всем опочила Беда.

Вечным ужасом мучим и раскаяньем жгучим,
Глаз, несчастный, поднять он не смел
На руины… А глянул — и в смятенье отпрянул:
Там монах в серой рясе сидел.

«Здравствуй, брат! — Ибо так молвил Серый Монах. —
Здравствуй, милый мой брат во Христе!»
Но лорд Альберт в ответ слабо вскрикнул: «О нет!
Ты слова избираешь не те!»

«Но, помилуй Господь, ты казнишь свою плоть
И, видать, не с вчерашнего дня!
Разве ты не из Рима? Не из Ерусалима?
Почему ты стыдишься меня?»

«О, нет сил отвечать! Плоть казню я давно.
Я и вправду из Рима иду…
Но проклятье одно мне произнесено
В светлом Риме и в черном аду!»

«Не тужи, о паломник, и грехов своих темных
Не таи, но поведай их мне!
Опустись на колена и скажи откровенно
О своей сокровенной вине!»

«Темен грех мой и тяжек!.. Ты бессилен, монашек,
Мне помочь. Ведь меня, ты слыхал,
Папа римский, в чьей власти наше вечное счастье,
Проклиная, из храма изгнал!»

«Милый брат, не печалуй; сам я властью немалой
За великую скорбь наделен.
Ты гоним отовсюду, ты не веруешь в Чудо,
Но покайся — и будешь прощен!»

И паломник несчастный, начиная ужасный
Свой рассказ, зарыдал тяжело,
И Монаха рука, холодна и легка,
Опустилась ему на чело.

Дайнс Эмлин, плачь, стенай, ведь близок этот час,
Когда умрет в лесах рождавший эхо глас —
Над Тэйви не бродить Кэдволлэну и впредь,
Бушуя, в лад с волной неистовой не петь.

Никто не воспоет цветы в лесной тени,
Без славы расцветут и отцветут они,
Ведь должен онеметь восторженный язык
Того, кто видеть их и воспевать привык.

Дайнс Эмлин, Сакс падет — его твои сыны
Прогонят с берегов родимой стороны;
Но где же арфа та, что обессмертит их?
Где бард, чей храбрецов прославит звонкий стих?

И дочери твои, чья грудь — как вешний сад,
Чьи волосы блестят, как темный водопад, —
Как будут знать о них, о прелести земной,
Когда о чарах песнь умрет, умрет со мной?

Прощай, о Тэйви! Я в те ухожу края,
Где ждет меня певцов печальная семья:
Там Льюарк, и Мерлин, и Мейлор [92] Льюарк, Мерлин, Мейлор — имена бардов и кудесников, упоминаемые в древнекельтских легендах. собрались,
Чтоб арфой оглашать заоблачную высь.

Дайнс Эмлин мой, прощай! Прощай, зеленый рай.
Край доблестных бойцов, дев несравненных край,
И ты, чей стон гласит о пройденном пути,
Ты, Арфа, жизнь моя, любовь моя, — прости!

Лорды, леди! Вскачь пора!
Стала розовой гора.
Ждут добычи, ждут погони
Люди, соколы и кони.
Морды гончих в снежной пене,
И рогов призывно пенье, —
Весела пойдет игра…
Лорды, леди! Вскачь пора!

Лорды, леди! Вскачь пора!
Был туман из серебра,
Но росой он пал, и разом
Заблестеть пришлось алмазам.
Чтобы след найти охоте,
Егеря давно в работе,
Нам вступить пришла пора…
Лорды, леди! Вскачь пора!

Лорды, леди! Вскачь пора!
Хорошо в лесу с утра.
Мы покажем лог укромный,
Где залег олень огромный.
Славно взять его с наскока, —
Поглядите, как высоко
След рогов хранит кора…
Лорды, леди! Вскачь пора!

С нами в лад гудят ветра:
Лорды, леди! Вскачь пора!
Дерзость, юность и веселье
На коней сегодня сели,
Поднимайтесь же, дерзая
Стать как сокол, как борзая.
Кто отстал — не жди добра…
Лорды, леди! Вскачь пора!