Уильям Блейк - Поэзия английского романтизма XIX века

Нет крова, нет пищи, нет имени нам…
Огню же их домы, их трупы орлам!
На битву, на битву! Мак-Грегор, ура!
Мак-Грегор, пора!

Быть листьям в дубраве, быть пене в реке,
Быть нам в их владеньях с булатом в руке.
Спешите, спешите! Мак-Грегор, ура!
Мак-Грегор, пора!

Скакать через море придется коню,
Корабль поплывет на крутом Бенвеню,
Растает гранит по горам вековым,
Но мы не забудем, но мы отомстим.
Сбирайтесь, сбирайтесь! Мак-Грегор, ура!
Мак-Грегор, пора!

— Брось плакать, слушай, прекрати,
Кончай реветь — а там уж
Изволь, как велено, пойти
За лорда Фрэнка замуж!
Всем он хорош — ну что ревешь? —
Не рохля, не дубина.
Да где ж ты лучшего найдешь?
— А Джок из Хэзелдина?

— Какой там Джок, помилуй бог,
Нашла себе героя!
Такой дурак, такой сапог —
И стать ему женою!
Нет, ты на Фрэнка погляди,
Красавца-паладина!
Иль сердца нет в твоей груди?
— Там Джок из Хэзелдина!

— Какой там Джок, коль тут — мешок,
Битком набитый, денег!
Изящный слог, весь край у ног!
И церковь! И священник!
Там, с Джоком, — пьянки, тут — пиры!
Там — стог, а тут — перина!
Балы, пажи — а там, во ржи…
— Там Джок из Хэзелдина!

Друзей своих собрал жених
В наследственной часовне.
В часовне сей полно гостей,
Но приглядитесь — кто в ней?
Жених и тесть, конечно, здесь,
Да только с постной миной…
Невеста — ах! — уже в бегах!
— Шельмец из Хэзелдина!

Был Урьен-друид всех друидов мудрей.
Прекрасных он вырастил семь дочерей.
Наукам он их обучил колдовским.
И семь королей едут свататься к ним.

И первый, Ивейн, был король хоть куда:
Плешив, как колено, торчком борода.
А следом явились Данмайел и Росс,
Не стригшие сроду ногтей и волос.

Был крив король Мейдор, и Доналд был хром,
А Лот от рождения был горбуном.
Но Эдолф, на тех шестерых непохож,
Был молод и весел, учтив и пригож.

Он люб всем невестам. И вот меж сестер
Идет из-за юного Эдолфа спор.
Когда ж к рукопашной они перешли,
Им князь преисподней предстал из земли.

Они присягнули на верность ему,
Им в помощь призвал он ложь, злобу и тьму.
Семь прялок он дал им и семь веретен,
И тайный обряд заповедал им он:

«Садитесь за прялку, — сказал сатана, —
И вырастет башня из веретена.
Там кривда бела будет, правда черна;
Там с другом сердечным вам жизнь суждена».

Луна озаряет равнину окрест,
За прялками в полночь сидят семь невест.
Смочив своей кровью шерсть черных ягнят,
Поют заклинанья и нитку сучат.

Жужжат веретена. И вот уж видны
Семь призрачных башен под светом луны,
Семь стен, и семь рвов, и семь крепких ворот.
Из мглистого сумрака замок встает.

В том замке обвенчаны семь королей.
Шесть утром в крови захлебнулись своей.
Семь женщин — у каждой кровавый кинжал —
Приблизились к ложу, где Эдолф лежал.

«Мы тех шестерых умертвили сейчас.
Их жен, их владенья получишь зараз.
А если услышим мы дерзкий отказ,
Тогда овдовеет седьмая из нас».

Но Эдолф заклят был от дьявольских сил:
Святых он даров перед свадьбой вкусил.
Семь раз свистнул меч — и тяжел и остер,
И Эдолф сразил семь злодеек-сестер.

Постригся в монахи несчастный король
И вскоре оставил земную юдоль.
А дьявольский замок поныне стоит.
Над каждым из входов — корона и щит.

Богатства семи королей там лежат.
Нечистая сила хранит этот клад.
Кто в замок проникнет при свете луны,
Тот станет владельцем несметной казны.

Но люди мельчают, наш мир одряхлел,
Нет места в нем ныне для доблестных дел.
И где тот храбрец, что рожден для удач,
Кто хладен рассудком, а сердцем горяч?

И клад будет долго отважного ждать.
Скорей потекут реки бурные вспять
И вздыбится дно океана горой,
Чем в дьявольский замок проникнет герой.