Иосиф Уткин - Стихотворения и поэмы

Нас каждого
Голод и холод прожег,
Над каждым ворон покаркал, —
И кровью пропитан
Каждый флажок
Этой великой карты!

Но мы понимаем:
Не сразу,
Не вдруг,
Не поднятым кверху бокалом,
А вскинутой волей
Мильонов рук
Берется сияние вольтовых дуг
С высоким октябрьским накалом!

Когда
я стану
стариком,
Мой сын
придет
и спросит:
«Скажи мне,
где,
отец,
при ком
Ты был
семнадцатую осень?»
— «Мой сын,
я дрейфить
не привык,
Я вел
на Смольный
броневик…»

Когда
я стану
стариком,—
Перебирая
даты,
Сын спросит:
«Где, скажи,
при ком
Ты был, отец,
в двадцатом?»
— «Мой сын,
мне домом
был окоп,
Мы с Фрунзе
брали
Перекоп».

Когда
я стану
стариком,
Сын спросит:
«А постой-ка,
Скажи мне,
где, отец,
при ком
Ты был
на штурмах
стройки?»
— «Для нас
был всё
фабричный дым:
Я был
рабочим
рядовым…»

И спросит
сын меня
тогда,
Окинув
старость
взглядом:
«Скажи,
а где ж
за все года,
Отец,
твоя
награда?..»
— «Ты — сын,
ты — новый человек,
Ты оправдал
мой труд,
мой век…»

…Я знаю —
зеленая
травка
Ложится уверенней
в стих.
Но будет.
Я пробую
трактор
И в жизни,
и в строфах
своих.
Я отдал
березам
все дани.
Теперь я
додумал,
дорос —
За что
молодые
дворяне
Певали
Россию
берез.
В далекую
темную
бытность
Вся эта
сусальная
дрянь
Обертывалась
как
«самобытность»
В квасном
диалекте
дворян.
О русские
песни
и тройки!
Затравлен,
забыт
и чуть жив,
На этой
московской
настойке
Дурел
«православный»
мужик.
Но я-то
в делах
Перекопов
Затем
и гремел
и громил,
Чтоб был
до корня
перекопан
Весь этот
усадебный
мир.
То
армией целой,
то горстью,
И вкривь
мы рубали
и вкось
С березовой
этою
костью
Дворянскую
белую
кость.
И видишь:
солидно
и прочно
Угроблен
классический
гнет
И только
в лирических
строчках,
Бывает,
усадьба
мелькнет.
Но это —
страдатели,
шавки,
Скулящие
по старине.
Мы
видим
иные ландшафты
В своей
живописной стране!
Другие
тона
и мотивы
Принес
изумительный век.
И этот —
на локомотиве
Глядящий вперед
человек.
Еще
белокурым
подростком
Он принял
и пулю
и вошь.
И этого
на березку
Теперь
ты никак
не возьмешь.
Нет,
в трудных делах
Перекопов
Затем ты
гремел
и громил,
Чтоб был
до корня
перекопан
Весь этот
усадебный
мир…
Я слышал,
как старый
крестьянин
Сказал трактористу:
«Кажись,
И верно, мы, парень, достанем,
Выходит, партейную жись…»
День
густо клонился
на убыль,
И, собранные
в строку,
Богатые
сочные зубы
Сверкнули
в ответ старику…
Забыв
и себя,
и усталость,
Но молоды,
но стройны —
Мы травим,
как зверя,
отсталость
На бурных
дорогах
страны.
Счастливая
свежая
поросль
Металла,
людей
и сырца —
На третью
предельную
скорость
Поставила
наши сердца.
И скоро,
на солнце
алея,
Во весь свой
лирический рост
Широкой
шоссейной аллеей
Построятся
шумы
берез…

С чистым весом
Слезы филигранной,
В сапогах,
Целиком, как вы есть,
На оптовый язык
Килограммов
Всё стараются
Вас перевесть.

А попробуй
Такую нагрузку
Примерять на кило
И на пуд, —
Так, пожалуй, под это
На Курском
Бесконечный состав подадут..

Я хотел бы,
Пока еще розов
Утром парусник,
Как-нибудь встав,
Для сердечных своих перевозок
Попросить
До Батума состав.

Мне мой труд
Не особенно сладок:
Как там песню
Стихом ни глуши,
Остается соленый осадок
Где-то
В водорослях души.

И хотелось бы,
Вычеркнув версты,
Стильным брассом волны голубой
Всю
Соленую эту разверстку
Опрокинуть
В батумский прибой.

Что для моря
Масштабов безгранных,
В этой общей
Соленой связи,
Два каких-то
Лирических грана
Сквозь стихи проступившей слезы?

Мелочиться
Ему не пристало.
А с такого, глядишь, пустяка,
Формируясь,
Сверкают кристаллы
Просоленного вдосталь стиха!

…Ты глядишь
С укоризной, товарищ?
Современник
И автор побед, —
Уверяю:
Без соли
Не сваришь
Ни один стихотворный обед.