Владимир Корнилов - Стихи (сборник)

Поперек живота.

Революция с «гидрою»

Расправляться велит,

И наука не хитрая,

Если схвачен пиит.

…Не отвел ты напраслину,

Словно знал наперед:

Будет год — руки за спину

Флотский тоже пойдет,

И запишут в изменники

Вскорости кого хошь,

И с лихвой современники

Страх узнают и дрожь.

…Вроде пулям не кланялись,

Но зато наобум

Распинались и каялись

На голгофах трибун,

И спивались, изверившись,

И не вывез авось…

И стрелялись, и вешались,

А тебе не пришлось.

Царскосельскому Киплингу

Пофартило сберечь

Офицерскую выправку

И надменную речь.

…Ни болезни, ни старости

Ни измены себе

Не изведал и в августе,

В двадцать первом, к стене

Встал, холодной испарины

Не стирая с чела,

От позора избавленный

Пероградской ЧК.

1967

ВЕЧЕР ГАРРИ КАСПAРОВА В ПОЛИТЕХНИЧЕСКОМ

Евг. Евтушенко

Третий час, четвертый

Не кончался гул,

Все равно он твердо

Знал свое и гнул.

Безо всякой фальши,

Сверхнаходчив, быстр.

Сразу — фехтовальщик,

Спорщик и артист,

В телемониторах,

В микрофонах весь,

Весь — напор и порох

И победы спесь!

Перед ним, хоть слишком

Эту жизнь познал,

Сам я был мальчишкой

И мальчишкой — зал.

В одури восторга

Хлопал я, шалел,

Но притом не только

Возраст свой жалел.

Есть у силы сладость:

Слабого толкни!..

Но не сила — слабость

Лирике сродни.

А на нас жестоко

Под мигалок сверк

Двинул прежде срока

Двадцать первый век.

1986

МЕСТО

Ты не занял чужого места,

Если занял, то всё ж свое,

И тебя шугать, как зверьё,

Вряд ли правильно, вряд ли честно.

И однако любой пострел,

Ни черта не умея толком,

Непременным считает долгом

Уточнить, мол, ты устарел.

Молодые, они как звери,

Каждый думает, будто крут,

И шугают тебя, не веря,

Что когда-нибудь их шугнут.

2001

ВТОРОКУРСНИЦА

Ты стихом жила сначала,

Был напор в нем и кураж,

А уж после в пальцах сжала

Скальпель, точно карандаш.

Отделяешь ткань от кости,

Добираешься до мышц.

(Уж не так ли Маяковский

Извлекал из флексий смысл?!)

Только кто-то для учебы,

Как нарочно, подобрал

Весь в пробелах, низкой пробы,

Малогодный матерьял.

Потому для пользы дела,

Ежели другого нет,

Рад я вытрясти из тела

Свой нетронутый скелет.

...Кто о Рильке, кто о Лорке...

Но, сама с собой в ладу,

Ты торчишь в промерзлом морге

Триста с лишком дней в году.

Режешь долго и детально

Руки, ноги и т. п.

И, как двери, жизни тайны

Отворяются тебе.

Вскинувши густые брови,

От восторга ошалев,

Для народного здоровья

Юности не пожалев,

Ты стоишь, со мной не схожа,

У загадок бытия,

Мне опора и надёжа,

Дочка младшая моя.

1986

АЭРОДРОМЫ

Тянулось не год, не года —

Поболее десятилетия,

И ярко светили тогда

Огни-миражи Шереметьева.

А мы не глядели и бед

С обидами не подытожили,

И вынесли вес этих лет,

И выжили, дожили, ожили.

И помнили только одно:

Что нет ни второго, ни третьего,

Что только такое дано,

И нет за Москвой Шереметьева,

А лишь незабудки в росе,

И рельсы в предутреннем инее,

И синие лес, и шоссе,

И местные авиалинии.

1987

НАТЮРМОРТ

У раскидистой ивы,

В ста шагах от полка,

“Запорижское” пиво

Охлаждала река.

Разложив помидоры

С огурцами и лук,

Осторожно, как воры,

Мы сидели вокруг.

В давнем пятидесятом

Мог проступок такой

Обернуться дисбатом

И уж точно — губой.

Но, однако, строптиво

С полночи до утра

Запрещенное пиво

Пили мы у Днепра.

Полбутылки загрузим,

О своем погрустим,

Помидором закусим,

Огурцом похрустим.

........................

........................

После армии долго

Шли не ходко дела,

Все же как самоволка

Жизнь была мне мила.

Пил я пиво с задором,

Ел с блаженным лицом

Огурец с помидором,

Помидор с огурцом.

ХУДОЖНИК

Б. Сарнову

Умер Володя Вейсберг,

Умер без суеты,

Умер, наверно, весь бы,

Если бы не холсты —

Призмы, цилиндры, кубы —

В каждом ожог и шок...

Ради такой Гекубы

Он-то себя и сжег.

Белым писал на белом,

Белым, как небытьё,

Чтоб за любым пределом

Вновь обрести свое.

Словно философ с кистью,

Истиной одержим,

Истиной, как корыстью,

Только одной и жил.

Сколько кругом ничтожных

Выжиг, лгунов, пролаз,

А вон какой художник

Все-таки жил при нас.