Геннадий Алексеев - Стихотворения

Џ

На поверхности моря красное пятно.

Красиво — красное на синем!

На ярко-синей поверхности моря ярко-красное круглое пятно. Эффектно — кобальт и киноварь!

Но откуда взялось

это красное пятно?

Будто чья-то кровь

всплыла из глубины морской. Неужели кого-то зарезали там, на дне?

Звоню в милицию, а мне говорят:

— Это краска.

Красят дворец Посейдона. Старик обожает киноварь почему-то

ДВА КАМУШКА

Ну что вы!

Ничего ведь и не было!

Да, да,

ничего такого и не было, ничего подобного, ничего похожего!

Ничего ведь и быть не могло похожего, ничего подобного не могло случиться!

Да бросьте вы, право — какие глупости!

Просто однажды на ливадийском пляже положил я

два маленьких серых камушка, два округлых,

обкатанных морем камушка в ямки

ее загорелых ключиц.

Потому что ямки были глубокие, потому что лежала она не шевелясь, потому что камушки

были под рукой-

только и всего.

ГОРА

Неужели это она?

Да,

кажется, это она.

Вне всяких сомнений, это она, та самая гора,

к которой не захотел подойти Магомет и которой самой пришлось идти к Магомету.

О, с каким трудом она шагала, еле волоча

свои толстенные базальтовые И какие гигантские камни сыпались с ее боков!

ноги

Подошла и остановилась в неудобной позе.

Так и стоит.

А все лишь оттого, что великому пророку было лень пройти километра два.

Ну что ты смотришь на'меня, не мигая

и не говоря ни слова?

Ну что ты глядишь на меня миллиардами своих глаз и не издаешь ни звука?

Ну что ты уставился на меня своими бельмами, слепец?

Ты меня слышишь?

Ничего ты не слышишь, ничего ты не видишь и не умеешь даже мычать! AápoM

что такой огромный.

Копали-копали,

выкопали человеческий череп. Удивились,

стали копать в другом месте.

Копал и-копали-копали,

выкопали еще один череп.

Смутились,

принялись копать в третьем месте.

Копали-копали-копали-копали, утомились, немного отдохнули, снова стали копать,

откопали третий череп.

Испугались, перестали копать, задумались,

немного успокоились * и взялись копать в четвертом месте.

Выкопали целый человеческий скелет и пришли в полнейшее замешательство — оказывается, Земля — сплошное кладбище!

Бросили лопаты, загрустили.

Но вдруг развеселились. И вот они плящут, поют,

целуют женщин, плодят детей.

И правильно делают!

Хорошо быть обезьяной, и попугаем хорошо быть, и крысой, и комаром, и амебой.

Плохо быть человеком: все понимаешь. .

Понимаешь,

что обезьяна — кривляка,

попугай — дурак,

крыса — злюка, '

комар — кровопивец,

а амеба — полное ничтожество.

Это удручает.

НАСТЫРНЫЕ

Садясь обедать, я вспоминаю, что они лезут.

Принимаясь за бифштекс с луком, я думаю о том,

что они и раньше лезли. Доедая клюквенный кисель, я догадываюсь,

что они и впредь будут лезть.

Выйдя на улицу, я вижу,

что, расталкивая всех локтями, они лезут в троллейбус.

Войдя в троллейбус, я замечаю,

что, наступая всем на ноги, они лезут к выходу.

Бедные,— думаю я,— жизнь у них собачья!

Все они лезут и лезут, все вперед пролезают.

А ведь впереди-то им и делать нечего.

Скудные остатки своей совести он завернул в обрывок газеты и засунул в карман.

Последние остатки своей совести он вознамерился скормить воробьям в ближайшем скверике.

— Да ты погоди,— сказал я,— воробьи и без совести обойдутся.

— Да ты не дури,— сказал я,— побереги хоть эти остатки!

— Ха!— ответил он презрительно.— Какие-то жалкие крохи!

— Нет!— ответил он твердо.—

Лучше совсем без совести!

Его принципиальность меня поразила.

НА БРЕГЕ БЫТИЯ

Стоит один на бреге бытия,

и волны вечности у ног его шипят и пузырятся и облизывают брег.

Как очутился он на бреге бытия,

где волны вечности у ног его дробятся и пенятся и омывают брег?

Как долго будет он на бреге бытия

стоять, как статуя, и пристально глядеть на волны вечности, которые кипят и брызжутся и увлажняют брег?

Л-i

-

Возьмите за руку его и уведите подалее от брега бытия.

На бреге бытия стоять опасно.

Он любил эту женщину как-то странно.

Ему все время казалось, что ее нет.

Он все время искал ее и не находил.

— Где ты прячешься?—

спрашивал он.—

Куда ты запропастилась?

— Да вот же я!—

отвечала она

и подставляла ему свои губы.