Александр Ермаков Зильдукпых - Манна

Как Земля из космоса красива!
Как она прекрасна и мила!
Из глубин космических курсивом
К ней одна «тарелочка» плыла.
По просторам космоса скользила,
Габаритным пользуясь огнём.
Вот она слегка притормозила
И пошла снижаться под углом…

Добрые пришельцы за штурвалом,
Проходили атмосферный слой.
Было их не много и не мало —
Шестеро, а командир седьмой.
Маскировку быстренько включили
У лесной поверхности Земли,
Улыбались, маленькими были,
На посадку мягкую пошли.
Над Россией тихо пролетали.
НЛО имел бараний вес,
Был из полимеров не из стали,
Приземлился в темный Брянский лес.
И никто не видел в пост Успенский,
Только Степка, мальчик пяти лет.
Он сидел на лавке деревенской,
Увидал над лесом яркий свет.
На закате дня болтал ногами
Плотника Кузьмы родной сынок,
Со двора услышал голос мамы:
«Стёпонька, домой! Ты босоног!»
Свет пропал. И Стёпка спрыгнул с лавки,
Словно пуля, в хату полетел.
А в большом хозяйстве кто-то чавкал,
Бил копытом, фыркал и сопел…

Да еще лесник, пожалуй, видел —
Холостой, косматый старый дед.
Удивился, что не накопытил
Странный и летающий объект…
На лесной поляне приземлились.
А когда закатные угли
За холмом потухли, испарились,
Они снедью странной подкрепились,
Машинально Богу помолились
И к работе дружно перешли.
Каждый занимался своим делом
И в руках каждого был КИП,
Измеряли правильно, умело
Ауру планеты, ее тип.
А потом все данные собрали,
В бортовой компьютер занесли,
Над экраном всемером стояли,
Изучая ауру Земли.
У экрана замерли натужно.
Грязный цвет пришельцев поразил!
И слегка присвистнули все дружно,
Командир на кнопку надавил.
Замелькали тексты и ландшафты.
Изучая каждый материк,
У виска крутили астронавты.
Вдруг раздался командира крик.
Выделил Россию, холодея,
И, в ладоши хлопнув, крикнул: «Есть! —
Замерли послы Кассиопея,
Командир добавил лишь. – Он здесь!»

Год четвёртый от начала века,
На престоле Николай Второй.
Допекли проблемы человека.
Царь обременён двойной войной.
Первая война там – на востоке,
От столицы очень далеко.
Озверели у японцев боги,
Было русским очень нелегко.
Теснота толкнула самураев
Вероломно на порты напасть.
Этот подлый выпад негодяев
Одобряла островная власть.
Хоть геройски русские сражались,
Победил японский карабин.
Уступили. И врагу достались
Порт-Артур и южный Сахалин,
Да еще армейские штандарты,
Да полтонны брошенных икон…
Возвращались битые солдаты,
И России меньше стал кордон.
Царь однажды получал по шляпе
Самурайской саблей, кровь была.
А когда узнал об этом папа,
Телеграмма с Гатчины пришла.
Николай царевичем был юным
И круиз в Японию привёл.
Ники поступил тогда неумно —
Рикшу тормознул, к беде шагнул.
Был приказ немедля возвращаться,
И царевич так и поступил:
Начинали дома волноваться,
Океаном быстренько уплыл.
Скоро рана зажила, засохла,
Вновь вино, визиты по друзьям.
Через месяц выглядел неплохо
И на голове остался шрам.
Хоть удар японца был коварен,
Самурая Николай простил
И остался даже благодарен —
Головные боли позабыл.

А теперь он царь и вновь по шапке
Больно бьёт японец наотмашь.
Говорил же перед смертью папка:
«Пусть Мишель на трон садится наш.
Хоть порядочный и человечный,
По-английски шпаришь, не осёл,
Слабовольный ты, сынок, беспечный,
Не потянешь, видимо, престол».
Да и против мать была всё время,
Так и умерла, не присягнув.
«Для чего взвалил я это бремя?
Неужели это всё от чувств
К той, кого народ зовет царицей,
К той, кого по-прежнему люблю?
Спит моя Алиса, что ей снится?
За неё я Господа молю!» —
Очень часто в парке на прогулке
Царь себя вопросами томил,
Спрятав при ходьбе в карманы руки,
И с трудом ответы находил…

А война вторая здесь, под боком,
Для царя была ещё страшней,
Заставляла размышлять о многом —
Как спасти престол от бунтарей?
Как прожить с террором и разбоем?
Как из почвы выдернуть сорняк?
Он хотел жить в мире и покое,
Но не получалось всё никак.