Редьярд Киплинг - Избранные стихи из всех книг

Оснастки, что многие годы
Пребывала душой моей,
И стон изболевшихся ребер
Едва отвечает ей.
Банды назойливых чаек
Скребутся в каютах пустых
И рев, заглушающий бурю,
Рвется из клюзов моих.

В кольце горячем и синем
Я, слепая, качаясь сама,
Раскачиваю даже солнце,
Беспомощна и нема,
Я слышу: проходят звезды
И в шуршащем пути круговом
Издеваются над обреченным
Перекривленным кораблем.

В гневе волна за волною
Приходят из ближних морей,
Белой и злобной стеною
По пустынной тропе моей.
И обиженная на собратьев,
Только жду я последнего дня,
И милостивого шквала,
Который утопит меня.

Вперед — назад меня носит,
То на север, где обшивке моей
Суждено обмерзать в леденящих
Брызгах тяжелых морей,
То на юг, где, сползая с кораллов,
Водоросли плывут
И палубу грязью заносят,
Налезая на бак и на ют.

Курс — навстречу солнцу,
Пусть глубины грозят бедой,
Я исхлестана ночью, надеюсь
На случайную встречу с сестрой…

Человек для себя меня сделал
И воля его надо мной,
Вдруг меня, творцом позабытую,
Снесет на причал родной?!
Каждый дым на пустом горизонте
Дарит радость мне потому,
Что вдруг, к счастью, какое-то судно
Близко к борту пройдет моему…

Ты рояль с собой в поход не завернешь,
Нежной скрипке в мокрых джунглях не звучать,
И орган в верховья Нила не попрешь,
Чтобы Баха бегемотам исполнять!
Ну а я — меж сковородок и горшков,
Между кофе и консервами торчу,
И под стук солдатских пыльных каблуков
Отстающих подгоняю и бренчу:

Тренди-бренди, тренди-бренди, та-ра-рам…
(что втемяшится — бренчит само собой!)
Так, наигрывая что-то в такт шагам,
Я зову вас на ночлег и водопой.

Дремлет лагерь перед боем в тишине.
Завещанье сочиняешь? Бог с тобой!
Объясню я, лишь прислушайся ко мне,
Что для нас один на десять — равный бой!
Я — пророк всего, что было искони
Невозможным! Бог нелепейших вещей!
Ну, а если вдруг сбываются они —
Только дай мне ритм сменить — и в путь смелей!

Там-то, там-то, там-то, там-то, там,
Где кизячный дым над лагерем вдали,
Там пустыней в даль седую, одинокий хор веду я —
Боевой сигнал для белых всей Земли.

Младший сын пройдет по горькому пути [72] Младший сын пройдет по горькому пути — По праву майората (придуманному в феодальные времена, чтобы не дробить именья и поместья, и в Англии особо чтившемуся), все владения по наследству достаются старшему сыну. Младшим дорога, как правило, была в духовенство или в офицеры, а порой и на чиновничью службу в колонии… (см. также «Долгий путь» и «Блудный сын»). :
Он узнает и пастушеский бивак,
И сараи стригалей, где всё в шерсти,
Чтоб иметь свое седло и свой очаг!
На бадейке перевернутой, в ночи
Я о том скажу, о чем молчишь ты сам:
Я ведь — память, мука, город… О, молчи —
Помнишь смокинг и коктейль по вечерам?

Танго, танго, танго, танго, танго таннн…
В ясном блеске, в блеске лондонских огней…
Буду шпорою колоть их — снова — к дьяволу и к плоти,
Но верну домой надломленных детей!

В дальний край, где из тропических морей
Новый город встал, потея и рыча,
Вез меня какой-то юный одиссей,
И волна мне подпевала, клокоча…
Он отдаст морям и небу кровь свою,
И захлестнут горизонтом, как петлей,
Он до смерти будет слышать песнь мою,
Словно в вантах ветра вымученный вой —

Волны, волны, волны, волны, волны — во!
И зеленый грохот мачту лупит в бок…
Если город — это горе,
Что ж, вздохни, и — снова в море!
Помнишь песню «Джонни, где твой сундучок?»

В пасть лощин, где днем мерцают звезд глаза,
Где обрывки туч летят из-под колес,
Где скрипят-визжат на спусках тормоза
(За окном — тысячефутовый утес!),
Где гремят и стонут снежные мосты,
Где петляет в скалах змей стальных дорог,
Бесшабашных я зову, чтоб с высоты
Черным соснам протрубить в Роландов Рог: