Игорь Иртеньев - Точка ру

И всяк на свой манер необходим,
И всякий сектор в меру управляем,
А мы, мы что – живем себе, едим,
Пьем, курим, производим, потребляем.

Без нас они обходятся вполне,
И мы без них горюем не особо,
И оттого-то, думаю, в стране
Гораздо лучше всё, чем быть могло бы.

Уже не помню, как и когда
Случилась эта напасть,
Но только стряслась со мною беда —
Моль в мозгу завелась.

Собою моль совсем недурна,
На вид она средних лет,
Особых примет она лишена,
Как и вообще – примет.

Сделать я с ней ничего не могу,
Она от зари до зари
Все кружит и кружит в моем мозгу
И ест его изнутри.

И в бедный мой мозг свой железный клин
Загоняет каждый момент,
В гробу видала она нафталин,
Ее не берет репеллент.

Не знаю, как дальше и жить теперь,
Запас моих сил иссяк,
Я даже бился башкой о дверь,
Но лишь повредил косяк.

И я кожей чувствую, как эта моль
Бесцветная день изо дня
Меня без конца умножает на ноль,
Собой заполняя меня.

Осенний дождь скребет по крыше,
Сто лет, как кончилась война,
Полковник стар и плохо слышит,
Сто лет никто ему не пишет,
Весь мир забил на полкана.

В его пустынную обитель
Забыл дорогу почтальон,
Тоскует отставной воитель,
Проеден молью старый китель,
Застыло время, как бульон.

Пасутся мирные народы,
К зиме нагуливая вес,
Их сон не бередят походы,
И боевые эпизоды
Не вызывают интерес.

Он стал несносным невропатом,
Он ненавидит белый свет,
Полковник наш – рожденный хватом,
Свинцом крещеный и булатом,
Носитель гордых эполет.

Лишь нрав по-прежнему не кроток,
И под штандартом полковым
Он в семь ноль ноль – в привычках четок —
Все шесть своих законных соток
Обходит шагом строевым.

И на совете ветеранов —
Семьи и общества тиранов,
В котором речь держать привык,
Соседей костерит, баранов,
Ленивый мыслящий шашлык.

Вотще полковничьи старанья,
Необорима суть баранья,
Вся сила мира – в курдюке.
Так успокойся же, полковник,
Меч перекуй свой на половник,
Пока хоть этот по руке.

Кто там мчится на помощи скорой
Загорелый, в веселых носках,
Уж не он ли, тот самый, который
Под трамвай залетел впопыхах?

Ну какого рожна или фига,
Или хрена – не в терминах суть,
Пересекся с твоим, торопыга,
Железяки бессмысленной путь?

Объясни мне простыми словами,
Пусть последними будут они,
Много ль общего было меж вами,
Но с ответом, прошу, не тяни.

Понимаю, тебе тут несладко,
Не такой ужe я идиот,
Только жизни и смерти загадка
Мне покоя давно не дает.

Ты к разгадке значительно ближе
Подобрался сегодня, чем я,
Не печалься – откидывать лыжи
Завтра очередь выйдет моя.

Перед этой таинственной тайной
В разной степени все мы равны,
Жаль, талон не пробитый трамвайный
Не имеет обратной цены.

Когда декабрь как вкопанный стоит,
И на лету, как птицы, стынут слюни,
Что делает классический пиит?
Он, натурально, грезит об июне.

Но канул отопительный сезон
В не помню там уже какую Лету,
И вроде ликовать ему резон,
А он, глядишь, не рад уже и лету.

Возможно, повредился он в уме,
Но никуда не деться нам от факта —
Пиит опять мечтает о зиме,
Что, согласитесь, раздражает как-то.

Мечта сбылась, настали холода,
И та же начинается байда.

Сколько б нас ни лечил Достоевский,
Этот мир не спасет красота,
Хоть в каком ни явись она блеске,
Дружно скажем мы ей: «От винта!»

В этом мире больном и развратном,
Словно моль, она бьется в шкафу.
Что она перед залпом гранатным?
Извиняюсь, конечно, но – тьфу!

Как бы классика нас ни грузила,
Чуть чего – мы опять за свое.
Красота – это страшная сила,
Но народ не боится ее.

Тут вот недавно жители Земли
Часы на час назад перевели.
И по причине слабого ума
Решили, что отныне сгинет тьма.