Пишут кисти кипарисов
В синем черные скрижали.
Никого уж нет в кулисах,
Никакой уж нет печали.
Из гробов, в земле прогнивших,
Корни извлекают мудрость,
Из давно уж переживших
Собственную златокудрость.
Много ль извлечешь сентенций,
Много ль истин для скрижалей?
В каждом уж сокрыт младенце
Корень вековой печали.
Черные иероглифы
Я в лазури не читаю,
Строгие природы мифы
Сам себе не выясняю.
Мудрость черных кипарисов
Нашей мудрости подобна
И развенчанных нарциссов
Чаровать уж не способна.
Но глядеть на эти кисти,
Пишущие иероглифы,
Без желанья и корысти,
Я не устаю, как грифы
В золоте летать заката
Через снежные вершины.
Ризы Божьи из броката
Архаичны и старинны.
Снежная вокруг пустыня
Очаровывает душу,
И душа, как инокиня,
Часто покидает сушу
Для гармонии вселенной,
Для мелодии извечной,
Для молитвы драгоценной,
Для мечты сверхчеловечной.
Плывут над пустырем сожженным,
Как при Адаме, облака,
И взглядом сонноупоенным
На них гляжу я уж века,
Гляжу глазами патриарха,
В степи пасущего овец,
Глазами зоркого наварха,
В сирен попавшего венец.
Да, я, наверное, Адамом
Был в созданном едва раю,
И не одним покрылось шрамом
Всё тело у меня в бою.
Да, несомненно, Божьим духом
Я был тогда одушевлен:
Прислушиваясь чутким ухом,
Я райский слышу карильон.
За всякие в раю вопросы
Неразрешенные изгнан
Я был на голые утесы,
На бушевавший океан.
С тех пор я полюбил пустыню,
Небес спаленную лучом,
Алтарь и Вечностьинокиню,
И позабытый Божий дом.
Пахучие люблю я травы,
И пиний черные зонты,
И гор синеющие главы,
И мшистые на них кресты,
Овечье в отдаленьи стадо
С немым столетним пастухом,
Но более всего мне надо,
Чтобы алмазным петухом
Стояло солнце надо мною,
Чтоб проплывали облаков
Эскадры белые по зною,
Чтоб ручеек струился слов.
Нет ни одной свечи пасхальной
Прелестней колокольни Джотто,
Когда она в ночи печальной
Горит таинственней кивота.
Стоит она легко и стройно,
Мечты готический цветок,
Колонн дорических достойный,
Ушедший в небеса росток.
Она, как канделябр агавы,
В тысячелетье раз цветет,
Как гор величественных главы,
Она растет, растет, растет.
И в сумерки из улиц темных
Она уходит в небеса,
Как всклик архангелов бездомных,
Как наших песен чудеса.
Нет ни одной свечи пасхальной,
Что так горела бы за нас,
Что б так молилась за опальных
В трагедии последний час!
Всё лето небо было сине,
Как в селах черноморских хаты.
И в этой голубой пустыне
Царь золотой, одетый в латы,
Целует спящие растенья,
Целует выспавшихся тварей,
Потом палит без сожаленья
И превращает всё в гербарий.
И стало вдруг как на кладбище,
Покрытом золотым сударем,
И ветер озлобленно свищет
Пеан по убиенным тварям.
Всё жутко на земле спаленной,
Но в небе дивный фестиваль,
Что как рукой с души стесненной
Снимает смертную печаль.
Художникмаг, Егова старый,
Явился со снопом кистей
И пишет, пишет всюду чары
На фоне синем для детей
Своих седых, на смерть усталых
От странного слаганья слов,
И оживают вдруг от алых
Они симфоний облаков.
Дворцы воздушные и храмы,
Эскадры белых кораблей,
Загадочные монограммы,
Парады снежных королей,
Гигантские калейдоскопы,
Цветных иероглифов ряд,
Для фараонов гороскопы,
Тела волнующих наяд...
Еще не виданные стили
Не созданных в пространстве рас:
Все искупает ада силы
Такая живопись для нас.
Цветочек вырос на могиле
Такой голубенький и милый,
Что и могила не страшна,
Коль он с таинственного дна,
Коль из глазных он вырос впадин,
Приюта шелестящих гадин,
Коль удобрен он был мозгом,
Зарытым в жирный чернозем.
Гляжу на камень с иероглифом,
Поставленный над мертвым скифом:
– Здесь Анатолий, Божий гном,
Спит непробудным, вечным сном.
Он был убогим менестрелем,
Упившимся небесным хмелем.
Пролейте слезы, облака,
Для синего над ним цветка! –
Над надписью был плосколицый,
Высоколобый профиль птицы
С копной волос, как белый сон,
В овальный вписан медальон.
И солнечный с любовью пламень
Грел серый над могилой камень,
И с удивленьем облик свой
Разглядывал я, как живой.
Так это всё? Цветочек синий
В тени благоуханных пиний,
Орнаментных пять лепестков
С ланцетиком сухих листков!
Он цвета солнечного неба,
Хоть вырос из нутра Эреба,
На нем грехов наверно нет,
Он то, чем должен быть поэт.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу