Леон де Грейфф - Под знаком Льва

Замедленно сеется
дождь по низине.
На летнюю сельву
дождь сеется зимний.
Льняная завеса
вдоль мокрой долины.
Медлительный ливень,
протяжный и длинный.
Растрепан тростник
водянистой трепальней,
растрепаны листья
взлохмаченной пальмы,
и в горле у речек —
разбухшие комли.
Рыдают о чем ли,
тоскуют о ком ли,
дымясь над землею,
туманы печали?
Чьи пальцы нажали
на нервы рояля?
На мягкие клавиши
вкрадчивой грусти?
Адажио ленто
дождем в захолустье
скользнуло, как лента,
на листья и гравий, —
адажио ленто,
нон танто, пьюграве, [64] Нон танто — не слишком; пью граве — более торжественно (ит.).
соната бог весть
из чьего реквизита,
в ключе си бемоль,
ну, а кто композитор?
Чьи пальцы нажали
на нервы рояля?
Адажио ленто,
как память печали,
налево — дожди
и туманы — направо.
Адажио ленто,
адажио граве!

Замедленно сеется
дождь по низине.
На жаркую зелень
дождь сеется зимний,
на заросли вереска,
на луговину…
Труба водостока
хрипит горловиной,
и стонет стекло
от его перестука,
и скука скулит,
как побитая сука-
Льняная завеса
вдоль мокрой долины.
Медлительный ливень,
протяжный и длинный.
Корявые корни
У паводка в горле.
Сотлели мечты,
и желанья прогоркли.
И ржавчиной рыжей
проникнула влага
в железо амбиций
и в бицепс зигзага.
Соната бог весть
из чьего реквизита;
в ключе си бемоль,
ну, а кто композитор?

Чьи пальцы нажали
на нервы рояля?

Мелодия ливня,
подобная дыму,
твердит, что я снова
увижусь с любимой.

Чьи пальцы нажали
на нервы печали?

Льняная завеса
вдоль мокрой долины.
Медлительный ливень,
протяжный и длинный.

О чем поет ветер?
Ливень аккомпанирует ему на рояле.

А впрочем, поет ли ветер?
Пожалуй, он просто
бормочет
обморочные слова
речитативом,
но слова эти сродни преданьям Шахразады
или сказанью об Одиссее…

Дневник ветра?
Скорее — ночник веры
в легенды, мифы, россказни и сказки,
фантазии, выдумки, преданья,
сказанья, саги и былины,
в баллады и романсы, в приключенья
Ланселота и Джиневры, [68] Ланселот (Лансарот) и Джиневра (Гениевра) — герои английской рыцарской литературы.
в грядущие событья и в былые происшествия —
в нечто, имевшее место тысячелетья тому назад
в юных странах, не ведавших еще усталости,
преисполненных жизненными соками и отвагой,
или на руинах дряхлых империй.
Ночник веры в случившееся недавно
и бог весть когда,
в растворившееся в чреве веков
и в зачатое в чреве грядущей зари,
в устоявшееся, в хаотичное.

Поет ли ветер?
Пожалуй, он просто
бормочет
обморочные слова
речитативом —
но слова эти сродни преданьям Шахразады,
повествованью Марко Поло,
сказанью об Одиссее.

Дневник Ветра?
Скорее — ночник веры
в Тысячу и Одну Ночь Тоски,
ибо Шахрияр нагоняет на меня тоску,
Аладдин и Синдбад переполняют меня печалью.
Дуньязада и Шахразада —
два крыла одного чуда,
одной фантазии и тайны.
Тысяча и Одна Ночь Тоски —
юной тоски и в то же время древней,
вечный мотив, приводящий
не к вагнеровской «Гибели богов», [69] «Гибель богов» — последняя часть оперной тетралогии Р. Вагнера «Кольцо нибелунга».
которая в свою очередь
сводится к траурному маршу Зигфрида, [70] Имеется в виду третья часть тетралогии «Кольцо нибелунга».
а мотив угасанья, в котором — ни грана
божественного и эпического.
О ветер, вечный мотив
на струнах квартета,
угнездившегося у меня в мозгу.

Бормочет обморочный ветер
речитативом
кровоточащие слова,
которые сродни преданьям Шахразады
или сказанью об Одиссее.

Откуда возник он, ветер,
парящий в кроне кедра и дуба?
Спустился с гор? Прилетел
с восторженного Востока,
пресытясь ароматами бальзамов и алоэ?

Явился бог весть откуда,
просмоленный ароматом солончаковой гари?