Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида

О душевной близости свидетельствуют письма Гуро к М.-М. (из собрания М.С. Лесмана); многое — и об авторе, и об адресате — сообщает недатированное письмо, относимое публикатором к 1909 или 1910 году: «Ложась спать, Вы просто должны запретить посторонним духам входить к Вам. Соберите себя в какой-то чуть отвлеченный, волевой узел, и из сего своего центра очищенной воли Вашей прикажите — уйдут. Вы очень сильно можете собирать потусторонние силы, а плохие этим пользуются. Поэтому и себя самой страшно, что и в Вас самих, может быть, влезают непрошеные. Но только не бойтесь, если громко запретите им, не посмеют идти против закона свободной Воли. Никто без соглашения человека не имеет права входить в него и вообще пользоваться его медиумической силой. Вообще свободная воля может страшно много, только люди мало знают об этом. Я теперь всячески развиваю в себе эту способность приказывать и запрещать. Только у меня мало этой силы воли. У Вас ее несравненно больше. Также берегите равновесие Вашей души, всякое неравновесие мешает приказывать. Но Вам это почти лишне напоминать: гармоничность Вашего религиозного ритма меня уже летом поразила, она даже сгармонизировала все Ваши внешние движения. Вот и всё, что я могу сказать, мне тяжело, что Вас осаждают, но радуюсь, значит, всё земное видит в Вас сильного Врага, что так ополчилось» [72] Елена Гуро. Поэт и художник. 1877–1913. Каталог выставки. СПб., 1994. С. 40. В письмах М.-М. называла Гуро «Ли», а Матюшина «Кихада» (Дон-Кихот). Гуро обращалась к ней «Дорогая моя, тихая, вечерняя!», благодарила за сбывающееся гадание, писала, что молится о здоровье матери М.-М. В этом же издании (с. [138]) опубликована фотография М.-М. и Гуро (1909 или 1910 года), сделанная М. Матюшиным на даче Гуро. .

В дневнике М.-М. есть замечательный рассказ о белом «целлулоидовом крестике»: «Таинственно попал ко мне от покойной Елены Гуро. Она (человек очень оккультного склада [73] См. об этой стороне мировоззрения Гуро в работе: Гехтман В. «Бедный рыцарь» Елены Гуро и «Tertium organum» П.Д. Успенского // Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. I. (Новая серия). Тарту, 1994. С. 156–167 (http:// www.ruthenia.ru/reprint/trudy_i/gehtman.pdf ). ) однажды рассказывала мне о кресте, который она хотела бы подарить мне (подарок одной швейцарской теософки) и прибавила, что “к сожалению, этот крест так затерялся, что его нет надежд найти…”. И вдруг крестик этот спрыгивает с высоты гардеробного шкафа при этих ее словах и падает почти к моим ногам. Я люблю в нем этот момент и связь с Еленой Гуро, любившей меня и любимой мною, и белизну, и необыкновенно благородные пропорции его» [74] Дневниковая запись 28 марта 1931. . Отметим, что в записных книжках Гуро (июль 1910) есть запись, которая, по всей вероятности, относится к М.-М.: «В.Г. — дорожит мной, моим мнением, видит во мне мое лучшее. Но хочет разом вскочить в меня с ногами. Немного опасна, потому что расточительна и сама не знает, чего хочет от жизни и от меня» [75] Гуро Е.Г. Из записных книжек (1908–913). Сост. и вст. ст. Евг. Биневича. СПб., 1997. С. 52. .

Цитаты из Гуро, рассыпанные по страницам дневника М.-М. и взятые в качестве эпиграфов к стихам 1920-х годов, свидетельствуют о том, что ее внутренний разговор с «покойницей Элен» [76] Слова из стихотворения современного петербургского поэта Вс. Зельченко «Футуристы в 1913 году». не прерывался [77] Показательно, что «главное впечатление» от немногих встреч с Аделаидой Герцык свелось у М.-М. к четырем строчкам поэтессы: Блаженна страна, на смерть венчанная, Согласное сердце дрожит, как нить. Бездонная высь и даль туманная, — Как сладко не знать… как легко не быть… первая из которых была выбрана Еленой Гуро эпиграфом для ее пьесы «Осенний сон» (СПб., 1912). .

4

Вскоре после начала занятий с дочерью С.В. Лурье Таней у М.-М. появляется еще одна ученица, дочка почетного гражданина Москвы Владимира (Вольфа) Мироновича Шика Лиля. Иногда занятия проходили на дому у учительницы (М.-М. жила вместе с двумя своими подругами [78] Одна из них — Анна Васильевна Романова (1873–1968), первая жена писателя Пантелеймона Романова, с которым М.-М. ее и познакомила. Благоговейно вспоминая А.В. Романову, Е. Бирукова сравнивала ее с М.-М.: «Их молодые годы прошли в совместных духовных скитаниях, в поисках Истины. Обе жадно бросались на всё новое в умственно-духовной сфере, но быстро разочаровывались. Они были так душевно слиты, что не могли и дня прожить друг без друга. В то время обладавшая собственным стилем Анна Васильевна ходила в ослепительной английской блузке с застроченными складочками, заправленной в гладкую темную юбку, в туфлях на высоких каблуках; паутинно-тонкие волосы пышно завиты, на цепочке лорнет. Когда Анна вспыхивала гневом, Вава останавливала ее: “Анна, не яритесь!” Но дружба эта стала отмирать с уходом Анны Васильевны в Церковь. Варвара Григорьевна — поэтесса, своеобразный педагог, “пробудитель” душ — так и осталась “вольным искателем жемчуга”, вся в расплывчатом мистицизме. Она равно принимала и Толстого, и Рамакришну, и Ромена Роллана, хотя к Церкви также тяготела» (Бирукова Е.Н. Душа комнаты // http://www.klenniki.ru/mechev-obchin/mechevskay-miryne/255-dusha-komnaty ). ), и тогда маленькую Лилю приводил ее старший брат Миша, гимназист. «Однажды во время поэтических разговоров перед камином в нашей компании поднялся вопрос, кто чем или кем хотел бы быть, если бы не был человеком <���…> Я ответила на вопрос, мною же заданный, что хотела бы быть травинкой, стебельком травы <���…> Через несколько месяцев после этого М<���иша> случайно забыл у меня записную книжку. Раскрыв ее, я прочла: “В день 17-летия моего. Она хотела бы быть травинкой. Чего пожелать мне для себя в этом году? Я хотел бы превратиться в каплю росы, чтобы стать слезой о ее судьбе и чтобы поить ее, и чтобы встретить нам вместе зарю, возвещающую Христа” (я не ручаюсь за всю редакцию, но смысл и образы, в какие он отлился, помню)» [79] М.-М. Сыну об отце. 1953 (рукопись, семейный архив Шиков и Шаховских). . Михаил Владимирович Шик родился в 1887-м [80] См. о нем: Шик Е. Путь (о моем отце Михаиле Владимировиче Шике — отце Михаиле) // http://www.damian.ru/Svidetelstva_o_vere/shik/m_shik.html; она же. Воспоминания об отце // Альфа и Омега. 1997. № 1(12) ( http://www.damian.ru/Svidetelstva_o_vere/shik/vospominania.html ); Бессарабова. Дневник (По ук.); Шоломова С. Осенняя элегия // Дорога вместе. № 1, 2007; она же. Запечатленный след. М., 2011. , значит, описываемые события происходят в 1904-м. Так в жизнь М.-М. входит главный герой ее лирики — «юноша, не мыслящий жизни без меня, без своей Любви, охватившей его душу и дух, и юное, жаждущее смысла и радости земное существо –12 лет царившей в жизни его — любви ко мне, к женщине вдвое его старшей» — «десять лет всё крепнувшей и прораставшей в религиозную область связанности». Счастливые будни этого союза запечатлены в дневнике О. Бессарабовой [81] Бессарабова. Дневник. С. 100–101, 107, 109, 118, 140–141. В письме к своей подруге З.А. Денисьевской от 11–9 февраля 1928 г. М.-М. рассказывает историю этой любви так: «М.В. Шик в течение 12-ти лет приносил мне ежедневно, ежечасно величайшие дары — благоговейного почитания Женщины, нежности, бережности, братской, отцовской и сыновней любви, заботы, верности. Когда ему было 20, а мне 38 лет, наш союз стал брачным, и брак длился около 10 лет. В этот промежуток было, впрочем, и у него, и у меня охлаждение. Он встретился тогда с Н.Д. (его женой в настоящем). Я почувствовала, что это не простая встреча. И в тот час моей жизни мне было не трудно отдать его др<���угой> женщине. К этому я была вообще готова с самого начала. А в том году, когда он проводил лето с Н.Д. и ее подругами на Волге, я жила в Швейцарии — и там наша встреча с Л. Шестовым, у которого были уже жена и две дочери, наполнилась и озарилась такой чудесной музыкой общения — когда душа радуется другой душе, непрестанно повторяя: “ты еси”. Я написала об этом М.В. Он пережил ревнивую боль и рванулся от Наташи ко мне с новым жаром» (МЦ. КП 4680/165). .