Александр Дольский - Стихотворения

Оставался один в квартире.

Собирая свои рубли,

И бежал покупать, и бежал покупать

И бежал покупать корабли.

Я черный рыцарь Ганс

Пою тебе романс,

Как юноша влюбленный

Под балконом

Не мучь меня, не мучь,

Отдай от сердца ключ.

Прошу тебя, любимая

Со стоном.

Припев: Звенит мандолина,

О, выйди, Катлина.

Я тайну открою,

Как стать молодою.

Тебя я унесу,

Мы скроемся в лесу.

И предадимся там

Безумной страсти.

Я дьявольски везуч,

Отдай от сердца ключ.

И счастье мы найдем

В своем несчастьи.

1.

Четыре ангела мои

ко мне слетаются и спорят,

какой мне путь предначертать

и что вложить в уста для пенья,

распределяют по годам

минуты радости и горя

и чертят график на листе,

а в нем — болезни и терпенье.

Аллеи Павловска пусты,

и я иду по ним неспешно:

давно изученный пейзаж

и каждый раз неповторимый...

В такие светлые часы

легко забыть, что все мы грешны.

и, может, ангелы грешны

и даже метят в серафимы.

2.

Но вот один из них сказал:

— Ах, господа, какая мука!

Остановить его пора,

работать трудно на ходу.

Другой ответил: — Не спеши,

ведь скоро ждет его разлука,

а третий робко произнес,

что видит и еще беду.

Четвертый, самый молодой,

на сына моего похожий,

сказал и белою рукой

коснулся грустного лица:

— Он будет часто умирать,

чтоб чью-то совесть растревожить,

он должен боль и грех познать,

чтоб успокаивать сердца.

3.

А я не слышал тех речей

и брел без цели, наудачу,

и от хранителей моих

не ждал решительных идей.

И смолк негромкий разговор,

я их, наверно, озадачил,

поскольку плакал без причин,

представив Землю и людей.

Берегу я, как могу я, и храню

и почитаю, как родителей,

птицу-Жалость, птицу-Верность,

птицу-Горестную Совесть,

птицу-Честь...

От обиды улетают, от обмана умирают

эти преданные Ангелы-хранители.

Лишь они на слабых крыльях

могут жизнь мою пронесть.

Однажды прихожу домой,

Был трезв не очень я,

В конюшне вижу лошадь я,

А лошадь не моя.

Своей хорошенькой жене

Сказал с упреком я:

"Зачем чужая лошадь там,

Где быть должна моя?" -

- Что? Где ты лошадь видишь там,

Шел бы лучше спать,

Корова дойная стоит,

Что привела мне мать.

Я повидал весь белый свет,

Объездил все края,

Коровы дойной под седлом

Нигде не видел я.

Я на вторую ночь пришел,

Был трезв не очень я.

Вдруг вижу шляпу на гвозде,

А шляпа не моя.

Своей хорошенькой жене

Сказал с упреком я:

"Зачем чужая шляпа там,

Где быть должна моя?" -

- "Что? Где ты шляпу видишь там,

Шел бы лучше спать,

Горшок на гвоздике висит,

Что принесла мне мать".

Я повидал весь белый свет,

Объездил все края,

Но вот соломенный горшок

Нигде не видел я.

На третью ночь пришел домой,

Был трезв не очень я

На стуле вижу - пара брюк,

А пара не моя.

Сказал тогда своей жене;

"Секретов не таи.

Зачем чужие брюки там,

Где быть должны мои?" -

- "Что? Где ты брюки видишь там,

Шел бы лучше спать,

Там тряпка пыльная висит,

Что принесла мне мать",

Я повидал весь белый свет,

Объездил все края,

С застежкой "молния" нигде

Не видел тряпок я.

В четвертый раз пришел домой,

Был трезв не очень я,

Глянь - на подушке голова,

Я вижу не моя.

Своей хорошенькой жене

Сказал с упреком я:

"Зачем чужая голова,

Где быть должна моя?" -

- "Что? Где ты голову узрел,

Шел бы лучше спать,

Кочан капусты там лежит,

Что принесла мне мать".

Я повидал весь белый свет,

Объездил все края,

Но чтоб кочан с усами был,

Нигде не видел я.

Я был когда-то королем

С блудливым величавым взором,

И женолюбом и вралем

В расшитом золотом камзоле.

Изыскана была еда,

Вино и женщины - прекрасны

Я счастлив был? - Наверно, да.

Пожалуй, жил я не напрасно.

Я рыцарем когда-то был.

Был мил для женского я глаза.

Я много ел и много пил,

Но не упал с коня ни разу.

И мужество свое и пыл

В турнирах проявлял вдвойне я.

А вобщем средненько я жил,

И счастлив был лишь на войне я.

Когда-то я мальчишкой был,

Успел я в жизни стать солдатом.

Вино дешевое я пил,

Писал я матери и брату.

Я убивал, ведь я солдат

И сам здесь голову сложил я.

Я счастлив был? Наверно, да,