Александр Дольский - Стихотворения

Сперва нарисуйте клетку с настежь раскрытой дверцей,

Затем нарисуйте что-нибудь красивое и простое,

Что-нибудь очень приятное и нужное очень для птицы.

Затем в саду или в роще к дереву плотно прислоните,

За деревом этим спрячьтесь, не двигайтесь и молчите.

Иногда она прилетает быстро, и на жердочку в клетке садится,

Иногда же проходят годы, и нет птицы.

Не падайте духом, ждите.

Ждите, если нужно годы,

Потому что срок ожидания, короткий он или длинный -

Совсем не имеет значения для успеха Вашей картины.

Когда же прилетит к Вам птица, если только она прилетит,

Храните молчание, ждите, чтобы птица в клетку влетела.

И когда она в клетку влетит тихо кистью дверцу заприте,

И, не коснувшись ни перышка осторожно клетку сотрите.

А затем нарисуйте дерево, выбрав лучшую ветку для птицы,

Нарисуйте листву зеленую, свежесть ветра и ласку солнца,

Нарисуйте звон мошкары, что в горячей листве резвится.

И ждите, ждите затем, чтобы запела птица.

Если она не поет - это плохая примета,

Это значит, что Ваша картина совсем никуда не годится.

Но если птица поет - это хороший признак,

Признак, что Вашей картиной можете Вы гордится,

И можете Вашу подпись поставить в углу картины,

Вырвав для этой цели перо у поющей птицы.

Какие видите вы сны,

Как вы живете, кто вас нянчит?

А я все жду и жду весны,

И не могу я жить иначе.

Пусть я понять вас не умел,

Но разлюбить не в силах Вас я.

Стареем мы от дел, от дел.

И любим горше и прекрасней.

Прощайте, есть всему конец,

Но жизнь идет, и слава богу,

Что я дурак, а не подлец.

В дорогу, дураки, в дорогу.

Мы не видались скоро год,

Неверны Ваши предсказанья.

Не избавленье от забот

Разлука с Вами - наказанье...

Качанье, качанье, качанье,

Проклятие, благословенье.

Минуты молитвы в молчанье,

Спасительные мгновенья.

Губами, плечами, речами,

Летящими в пропасть ночами.

Ковчегов чудных окончанья,

Что с первыми тают лучам.

Припев: Отзвенела, отбренчала

Молодость моя лихая.

Отманила, откричала,

Только я ничуть не каюсь.

Как и встарь по белу свету

Словно ветер я летаю,

От улыбки, от привета

Словно воск в ладонях таю.

И взлет, и полет, и паденье,

Распятие и воскресенье.

И следом опять понедельник,

И старых забот новоселье.

И слепота и прозренье,

И вера идет к недоверью.

Везенье везет в невезенье,

В руке - журавлиные перья.

Припев.

Иду по проспекту в дырявых галошах,

Голодный, как волк, и уставший, как лошадь.

Эйнштейн и Спиноза меня доканали,

Сейчас бы понюхать картошки на сале.

Пальтишко мое на рыбьем меху,

Перчатки мои на змеином пуху.

Стипешку отдал за долги я в два дня,

Кто же сегодня накормит меня?

Пузом раздвинув серый народ,

Иван Иваныч навстречу идет.

Иван Иваныч - мой будущий тесть,

Уж он-то, надеюсь, устроит поесть.

Иван Иваныч живет в коммунизме.

Все у него есть: от "Волги" до клизмы.

Хоть он не профессор и не композитор,

А просто завмагом и соцпаразит он.

Жена его субретка, а дочь инженю,

Все дело к тому, что на ней я женюсь.

Иван Иваныч деньгами сорит,

Меня в ресторане шампунью поит.

"Женись ты, Алешка, на нашей Фае,

Она ж тебя любит, я точно знаю.

Купим вам хату, а к ней "Бирюсу",

Пальтишко на вате. Зима ж на носу".

Плевал я на "Волгу", плевал я на хату,

На то, что Иван, ох, Иваныч богатый.

Сбегу я сейчас в общежитие наше,

Пойдем мы в кино со Смирновой Наташкой.

Посмотрим "Старичков на уборке хмеля"

Одну эскимошку на пару разделим.

Да только кина не увижу я, братцы,

Опять будем мы весь сеанс целоваться.

Иван Иваныч, считайте проценты,

Долг вам отдам, когда стану доцентом.

Когда я приеду в Москву

из невских любимых туманов,

в московских дымов синеву

войду где-то возле Басманной.

И чтоб приноровить свой шаг

к потоку, шагаю я с краю:

в Москве никогда не спешат,

в Москве на бегу умирают.

Многолица ты, столица,

где же главный твой анфас?

Чтобы знать, на что молиться,

помолись и ты за нас.

Заеду к друзьям на Арбат,

потом загляну на Безбожный,

и все, что во мне Ленинград,

забуду на время в прихожей.

И сплетням великой Москвы