Макс Армай - 33 Буквы

Нельзя достичь величия народа,
Держа его на уровне скота.
Достоинство, законность и свобода —
— Вот процветания и счастья три столпа.

В плотной дымке предрассветной
Заблудился и брожу.
Вот, сейчас найду край света,
Сяду, звёзды поужу.

Главное — не оступиться:
Пропасть слишком глубока.
Я не облако, не птица,
Разобьюсь наверняка.

Это если дна достигну.
(Тут не кроличья нора!)
А не то навеки сгину,
Так и не увидев дна.

Не случайно ходят слухи,
То, что каждая звезда —
— Тот, кто сдуру, иль со скуки
Всё ж свалился вниз туда!

Говорят — сгорит лишь тело,
И засветится душа.
Впрочем, что болтать без дела!
Все не знают ни шиша!

Размотаю лучше снасти
И спущу за край земли.
Звёзды для души — что сласти
Для весёлой детворы.

Наловлю, засуну в банку.
Каждая настоль чиста,
Что любую сердца ранку
Вмиг залечит без следа!

Вот и всё. Конец дороги.
Вниз бросаю я уду.
Вечность лижет мои ноги,
Ну а я — ловлю звезду.

Мир рассмотрен со всех сторон:
Вот уж пойман и Хиггса бозон.
Или что на него столь похоже.
Аж мурашки бегут по коже!

Только будет ли легче — вопрос.
Мир загадкой доводит до слёз:
Мы рисуем портрет его тени
Бледной краской своих же сомнений.

Вывернут наизнанку.
Выжат до капли весь.
Я бублик, что стал баранкой.
Я жмых, что оставил пресс.

Слова, что как сок сочились,
Буквально ещё вчера,
Сегодня остановились
На кончике мёртвом пера.

День затаился — ни ветерка.
Лес молчалив и безвольно недвижим.
Бросили якорь с небес облака
И сразу как будто бы стали пониже.

Солнце на лике пустынном аллей —
— Взгляд, что бросает случайный прохожий.
Дымка по краю небес всё сильней:
Наверное, дождь. Не сейчас, а попозже.

Ты жаждешь ответ на извечный вопрос.
Ты ищешь причину всего.
Но разум, бегущий подобный кросс —
— Рыбак, что сломал весло.

Пусть истиной будет искомый ответ,
Но слишком солёна вода:
И вместо фанфар триумфальных побед —
— Лишь оторопь и пустота.

Возможно понять, но нельзя примирить
(Такая у нас душа!) —
Что мир мог когда-то просто не быть,
Привычного рамки круша.

Нельзя уместить бесконечность в себе:
Она обращается в ноль.
Порою, на самой большой глубине,
С ответом приходит боль.

Тянется шлейфом в прошлое
Всё, что не сделал я.
Нелепым, бессмысленным крошевом —
Осколки нового дня.

День расщеплён на молекулы.
На каждой — частица Я.
Зарядом, в структуре Кекуле,
Размазана воля моя.

Разъятость исходно целого.
Безвольность бескрылой души.
Во всём теперь привкус поддельного.
На всём теперь грубые швы.

По пояс в траве густой
Иду серединой лета.
Воздух — пьянящий настой
На свежей дольке рассвета.

Походка моя легка.
Душа — беззаботно лучиста.
Я сам не заметил, когда
Проснулся вдруг оптимистом.

Мне говорил потрёпанный башмак,
Кривя улыбку ржавыми гвоздями,
Что не нашёлся в мире тот дурак,
Что в путь отправился бы с голыми ногами.

Что истину так просто не найдёшь:
Лишь в кровь сотрёшь и разум свой, и тело.
Что даже правда обратится в ложь,
Коль без науки выйдешь ты на дело.

Из безбрежной Великой степи
Накатились, волна за волной,
Чья судьба быть всегда в пути,
На коне, с копьём и стрелой.

Словно срезана плугом земля.
Перерублены корни мечём.
И народы бегут туда,
Где хотят обрести новый дом.

Но надменен империи лик.
Не друзья ей нужны, а рабы.
Кесарь руку воздел свою. — Sic!
И укрылся в кольце стены.