Антон Дубинин - Вернуться бы в Камелот

И прекрасен день, а мой конь еще свеж,
Поцелуй — это птица в руке,
И его еще чувствую кожею, меж
Света пятнами на щеке, —
Но проходит день, и все глуше лес,
Здесь проедет лишь Галахад,
И, почти седой, безутешен, без
Золотых даров, и не свят —
Я слепой поэт, промелькнувший день,
Конь мой пал, и я снова пьян —
Без вина, тоской, и белый олень
Бросит взгляд назад — где же я…

Но, белый олень, Господь не ведает гнева,
Только печаль за Своих безнадежных нас…
Что же мне сделать, скажи, о моя королева,
Что я могу сделать, чтоб ты спаслась?..

Вот, я вижу свет, и ускорю шаг
(Сам хотел, а теперь — молчи),
И сухая трава вдруг запахнет — так,
Что и сердце закровоточЗт, —
Не к лицу нам кровь, разве вот — вода,
И водою клянусь, мой Сир —
Я хотел стать вечным,
но навсегда
Ухожу из вечности в мир…

О, танец между дерев, и белая дева,
В белых цветах растаял конец пути.
Давай танцевать, прости, о моя королева,
Как же мне жаль, что мне и себя не спасти.

Теперь, наверно, ты священник —
А кем еще ты мог бы стать,
Несущий — добровольный пленник —
Свое томленье, благодать.
А может, рыцарь — сломан меч твой
В иной земле, в иной войне,
Но ты — всё тот, смотрящий вечно
На свет, горящий в вышине.
Но ты — фанатик с тихим ликом,
И только вскинув яркий взгляд,
Себя ты выдашь — или вскриком,
Увидев — веточки лежат
Крестообразно, или в чаше
Порой засветится вода…
О, воплоти надежды наши,
Иди на свет, иди туда.
Вслепую ли искать дорогу —
Идущий не оставит вех.
Лишь радостный угоден Богу,
А хочешь плакать — плачь за всех…
А может, сам ты ищешь знака,
Совсем никто, и равный мне,
Но радостный — и нам ли плакать
В чужой земле, в чужой стране,
Когда умолкнут разговоры,
И сокол [10] Галахад — кельтск. «ловчий сокол». сложит тени крыл —
Глаза в глаза, и видеть город,
В котором ты почти что был?..
Но о каком молиться даре
Там, где, законом облечен,
Йерусалимским государем
Не назван, смотрит вверх барон? [11] Готфрид, герцог Лотарингский, первый король иерусалимский, отказался принять королевский венец в городе, где Господа короновали тернием, и довольствовался титулом барона (ниже своего прежнего, герцогского титула).

«Ты сказал — моим огнем
Осиян твой дом.
Только мне в твои слова
Верится с трудом.
Мы сажали сад вдвоем
Не единый год,
Нынче ж в нем одна трава
Сорная растет».

«Госпожа моя, прости, —
Молвит верный друг, —
Только роза без шипов
Не для наших рук.
Нам ли грезить по пути
С бала в темный скит,
И от бурь беречь свой кров,
Если мир горит.

Видишь, сединой травы
Камелот зарос,
И мельчает день за днем
Цвет нетленных роз.
Сокол короля [12] Галахад — кельтск. «ловчий сокол». , увы,
Наш покинул град —
То ушел своим путем
Рыцарь Галахад.

Говорят, он слышал весть
Утренней зари,
В доле взысканный благой
К сыновьям Мари [13] Библейской Марии, сестры Лазаря и Марфы. .
Тот, кто алой кровью крест
Наносил на щит, [14] Иосиф Аримафейский на галахадском щите нарисовал крест кровью.
Ныне в Логрии другой
Рядом с ним сидит.

За себя ответив сам,
Что превыше сил,
Перед тем, как уходить,
Он за нас просил.
Как бы сжалиться и нам
Над его мольбой,
Мы должны бы поспешить
Тоже стать собой».

«Знаю, рыцарь, не должна
Плакать я сейчас.
К нам из праведных любой
Милостивей нас.
Помни эти имена
И шаги мои,
Как оставим за спиной
Имя Логрии.

Может, суд костров земных
Рук не опалит —
Это соль чужих молитв
На руках моих».

Где он был, возлюбленный рыцарь —
Лицо его бледно и мирно,
Только тень волос — серебрится.

Не взыскал ни славы турнирной,
Новых ран, ни любови новой,
И ступает конь его смирно.

Моего ли послушал зова,
Или просто в далеких странах
Не нашел он дома иного?

Мне привыкнуть немного странно,
Что бояться больше не надо —
Вновь открывшейся старой раны,

Колдовства, коварной засады,
Злого плена, раздоров кровных.
Он вернулся, и вот я рада.

И сойдет с коня мой любовник,
Горьким ветром пути овеян,
Перекрестится на часовню,