Даниил Андреев - Стихотворения и поэмы

И кажется – в блаженстве идиллии вечерней,
Что с этим гордым знаменем – все беды
хороши,
И вычеркнута начисто из памяти неверной
Тоскующая правда
ночной
души.

В знак
Гончих
Вполз
месяц.
День
кончен.
Бьет
десять.

Бьет
в непроглядных
пространствах
Сибири.
Бьет над страной.
Надо мной.
Над тобой.
И голосами, как черные гири,
В тюрьмах надзор возвещает:
– От-бой! —
В Караганде, Воркуте, Красноярске,
Над Колымою, Норильском, Интой.
Брякают ржавые рельсы, по-царски
В вечность напутствуя день прожитой.

Сон
разве?..
Тишь…
Морок…
Длит
праздник
Лишь
город.

Вспыхнут ожерелья фонарей
вдоль
трасс
Музыкой соцветий небывалых.
Манят вестибюли: у дверей —
блеск
касс,
Радуга неоновых порталов.

Пряными духами шелестит
шелк
дам,
Плечи – в раздувающихся пенах…

Брызжет по эстрадам перезвон
всех
гамм
И сальто-мортале – на аренах.

Встанет попурри, как балерина, на носок,
Тельце – как у бабочки: весь груз —
грамм, —
Будто похохатывает маленький бесок:
Дранта-рата-рита, тороплюсь
к вам!

А ксилофон, бренча,
Виолончель, урча,
И гогоча, как черт,
кларнет
Воображенье мчат
В неразличимый чад,
Где не понять
ни тьму,
ни свет.

Там попурри —
дзинь-дзень,
И на волну
всех струн

Взлетает песнь,
как челн,
как флаг,
Что никогда
наш день
Еще не был
столь юн,
Столь осиян,
столь полн,
столь благ.

Звенит бокал
дзынь-дзень,
Узоры слов
рвет джаз,
Колоратур
визг остр
и шустр, —
Забыть на миг
злой день,
Пить омрак чувств
хоть час
В огнях эстрад,
и рамп,
и люстр!

Но и с эстрад
сквозь дзонн
От радиол, сцен,
рамп,
В ушах бубнит
все тот же
миф,
Все тот же скач,
темп, звон,
И тридцать лет
мнет штамп
Сердца и мозг,
цель душ
скривив.

Ни шепотком,
ни вслух,
Ни во хмелю,
ни в ночь
Средь тишины, с самим
собой,
Расторгнуть плен
невмочь,

Рвануть из пут
свой дух,
Проклясть позор,
жизнь,
тьму,
ложь,
строй.

И только память
о прежних жертвах
Еще не стерта, еще свежа,
Она шевелится в каждом сердце,
Как угль будущего мятежа.

Но музыка баров
от боли мятежной
Предохраняет…
эстрада бренчит…
Мерно…
льют вальсы…
ритм плавный…
и нежный…

Плавно…
все пары…
ток пламенный…
мчит:

Жаркий!
пульс танца!
тмит разум!
бьет в жилах,
Арки
зал шумных
слив в радужный
круг;
Слаще,
все слаще
смех зыбкий
уст милых,
Радость
глаз юных
и сомкнутых
рук…

Бьет
полночь:
Звон
с башни.
Круг
полон…

Друг!
Страшно!

Этих кровавых светил пятизвездье
Видишь?
Эти глухие предзвучья возмездья
Чуешь?

Нет.
Тихо.

Совсем тихо.

Лишь «зисы» черным эллипсоидом
Под фонарем летят во тьму…
Кварталы пусты. Дождь косой там
Объемлет дух и льнет к нему.

Наутро снова долг страданий,
Приказы, гомон, труд, тоска,
И с каждым днем быстрей, туманней
Ревущий темп маховика.

Не в цехе, не у пестрой рампы —
Хоть в тишине полночных книг
Найти себя у мирной лампы,
Из круга вырваться на миг.

Смежив ресницы, в ритме строгом,
Изгнав усталость, робость, страх,
Длить битву с Человекобогом
В последних – в творческих мирах!..

Космос разверз свое вечное диво.

Слава тебе, материнская Ночь!
Вам, лучезарные, с белыми гривами,
Кони стиха, уносящие прочь!

Внемлем!
зажглась золотая Капелла!
Вонмем!
звенит голубой Альтаир!
Узы расторгнуты. Сердце запело,
Голос вливая в ликующий клир.

Слышу дыханье иного собора,
Лестницу невоплощаемых братств,
Брезжущую для духовного взора
И недоступную для святотатств;

Чую звучанье служений всемирных,
Молнией их рассекающий свет,
Где единятся в акафистах лирных
Духи народов и души планет;

Где воскуряется строго и прямо
Белым столпом над морями стихий
Млечное облако – дым фимиама
В звездных кадильницах иерархи́й…