Иван Барков - Заветные сочинения Ивана Баркова

О, юность, время скоротечно,
Которая теперь прошла,
Когда б ты длилась, юность, вечно,
Ты б тех забав не унесла,
Которыми я наслаждался,
Имел, владел и восхищался.
Приди опять, как ты была!
Тогда пизды ко мне толпами
С отверстым ротом и губами
Слетятся, как на мед пчела.

Без слез не вспомню прежни веки.
Я в юности когда бывал,
Всяк день текли млечные реки,
Всяк день я разных пизд ебал,
Всяк день они ко мне стекались,
Наперстки на хуй мне казались,
И я им, сколько мог, служил.
Теперь, о лютая судбина,
Уже не хочет ни едина,
Чтоб хуй в нее я свой вложил.

Признаюсь вам, красы любезны,
Что хуй уже мой стал слабеть,
И все старанья бесполезны,
Нельзя мне столько раз уетъ,
Колико раз ебал я прежде.
Пришел конец моей надежде,
Чтоб мог еще я милым быть.
Итак, навек прощаюсь с вами,
И все, что нажил я пиздами,—
Пиздам же я хочу прожить.

О вы, священницы борделя,
Наставницы младых красот!
Вы первого обман апреля
На весь уже простерли год.
Вам таинства пизды известны
И ваши хитрости прелестны
Так, как волшебством, нас мрачат.
Вы сделать и старуху целкой
Считаете для вас безделкой.
Мне вас досталось умолять.

За что, не знаю, вы в презреньи,
За что гонимы вы от всех?
К вам должно всем иметь почтенье,
Вы — матери драгих утех!
К вам в нуждах ближний прибегает,
Отраду в скуке обретает
Вдовец, женатый, холостой.
Где б ярость хуя мы смягчали,
Где б разны роскоши узнали,
Как не в обители такой?

Еще мой хуй не так согнулся,
Чтоб вовсе твердость потерял.
Не мните, чтоб он не проснулся,
И чтоб, узря пизды, не встал.
Хотя ж бы вовсе был бессилен,
Но ваших смысл красот обилен
Его в желанну крепость ввесть.
Чего не сделают пиздами,
То сделают они руками.
Кто может хитрость их исчесть?

Я помню, негде чел недавно,
Как некакий скупой старик
В неделю раз один исправно
Ходить в бордели приобвык.
За то, кто сделать то возьмется,
Что у скупого раз зайдется,
Велику плату положил.
А до того имел все даром
И денежки свои с товаром
Всегда с собою уносил.

Одна сестра, за то озляся,
Что тщетно их старик трудил
И что еще всегда, смеяся,
С собою деньги уносил,
Схватя подвязку шерстяную
И кликнув из подруг другую,
Дала конец, взяла другой,
Хуй слабый в петлю положила
И так его защекотила,
Что нехотя вздохнул скупой.

Дошел и я, красы драгия,
Дошел и я до сей беды.
Бывали времена такие,
Когда платили мне пизды.
Бывало, вы за мной ходили,
Бывало, вы меня просили,
Чтоб раз хотя один уеб,
За что меня вы одаряли,
Но вы лишь деньги проебали,
А я уж силу всю проеб.

Теперь, сестры златолюбивы,
Я к вам прибегнуть принужден.
Счастливы мы и пресчастливы,
Что вами мир весь населен.
Старайтесь мне вы дать отраду,
А я за это вам в награду
Стараться буду вас проеть.
И всякий раз за малакейку,
Конечно, дам вам не копейку,
Но будут все рубли звенеть.

Не славного я здесь хочу воспеть Приапа,
Хуям что всем глава, как езуитам папа,
Но в духе я теперь сраженье возвещать,
В котором все хуи должны участье брать,
И в славу их начать гласить пизду такую,
Котора первенства не уступает хую.
Везде она его, ругаясь, презирает,
Всё слабостью его предерзко укоряет
И смело всем хуям с насмешкой говорит:
— Меня из вас никто не может усладить.
Во всех почти местах вселенной я бывала
И разных множество хуёв опробовала,
Но не нашла нигде такого хуя я,
Чтоб удовольствовать досыта мог меня,
За что вы от меня все будете в презреньи
И ввек я против вас останусь в огорченьи,
Которое во мне до тех продлится пор,
Пока не утолит из вас кто мой задор,
Пока не сыщется толь славная хуина,
Который бы был толст, как добрая дубина,
Длиною же бы он до сердца доставал,
Бесслабно бы как рог и день и ночь стоял
И, словом, был бы он в три четверти аршина,
В упругости же так, как самая пружина.
Хуи, услышавши столь дерзкие слова,
Пропала, мнят, с пиздой ввек наша голова;
С тех самых пор как мы на свете обитаем
И разные места вселенной обтекаем,
Таскаемся везде уже как двадцать лет,
И думаем, что нас почти весь знает свет,
Ругательств же таких нигде мы не слыхали,
Хоть всяких сортов пизд довольно мы ебали.
Что им теперь начать, сбирают свой совет.
Знать, братцы, говорят, пришло покинуть свет,
Расстаться навсегда с любезными пиздами,
С приятнейшими нам ебливыми странами.
Мы вышли, кажется, длиной и толстотой,
И тут пизды вничто нас ставят пред собой.
Осталася в одном надежда только нам,
Чтобы здесь броситься по бляцким всем домам,
Не сыщится ль такой, кто нас бы был побольше,
Во всем бы корпусе потверже и потолще,
Чтоб ярость он пизды ебливой утолил
И тем ее под власть навек бы покорил.