Джон Китс - Малые поэмы

О Крон! Даруй отвагу остальным!

Я знаю путь, ведущий в их приют!»

И смолкла, взором заклиная: в путь!

Попятилась немного. Крон за ней

Шагнул – и Тейя, вмиг поворотясь,

Вожатой стала. Древние стволы

Пред ними расступались, как трава.

Меж тем во мрачных безднах реки слез

Лились. Таких скорбей, подобных мук

Не выразить ни речью, ни пером!

Титаны – связни, или беглецы, —

Стенали в лютой боли: «Крон, спаси!»

Но к ним не долетал ответный глас.

Из древних великанов лишь один

Еще не пал, и властвовал еще —

Гиперион. И шаровидный огнь

Ему служил престолом – Богу Солнца.

Но чуял Бог: беда недалека.

Он знамений страшился – не примет,

Которых столь боится смертный люд:

Не песий вой, и не вороний грай,

Не уханье полнощное совы,

Не родственник, ступивший на порог,

Когда раздался погребальный звон —

А знамения навевали страх

Гипериону. Весь его дворец,

От золотых пирамидальных веж

До бронзовых укромных галерей,

Кровавым жаром тлел – и всяк покой,

И всяк чертог соделался багров.

Оконные завесы, тучи тож —

Гремели. Исполинские орлы,

Нигде никем не виданные прежь,

Витали. Ржанье пламенных коней,

Нигде никем не слыханное прежь,

Раскатывалось. А кадильный дым,

До Бога достигавший с алтарей,

Что на священных ставятся холмах,

Смердел каленой медью и свинцом

Расплавленным… Когда на сонный запад

Бог нисходил усталый, отсияв, —

Не отдыхать ложился великан,

И не дремал, внимая пенью флейт,

Но мерил до утра, за шагом шаг,

Длину и ширину своих палат.

А в дальних закоулках и углах

Теснились оробелые рабы

Крылатые – так толпы горожан,

Бежавши в степь, сиротствуют, пока

Землетрясенье зыблет их дома.

И вот, когда влачился Крон вослед

За Тейей сквозь неведомую дебрь,

Гиперион прощальные лучи

Метнул, и скрылся, низойдя на запад.

Дворцовую пред ним отверзли дверь

Бесшумно, как всегда – и лишь Зефир

Поднес к устам покорную свирель,

Мелодию рождая наугад.

Подобно розы алой лепесткам,

Благоуханным, радующим взор,

Открылись дивно створы, чтобы мог

Уставший за день Бог домой войти.

И Бог вошел – как воплощенный гнев!

И риза развевалась, точно ветр

Ее трепал – она, раскалена,

Ревела, что земной кузнечный горн —

И дрогнул всяк. А Бог шагал вперед,

Минуя череду гигантских зал,

И семицветных арок череду,

И череду сияющих столпов,

Покуда не ступил под главный свод.

И там остановился. И, ярясь,

Претяжко топнул. Громовой удар

Сотряс обитель Бога – от основ

До кровель. И еще не стихло эхо —

А Бог, подобно смертному, вскричал:

«О ужасы – во сне и наяву!

О чудища! О кровоядный сонм!

О упыри в сырой, холодной тьме!

О нежить черных, ледяных озер!

Почто почуял вас? Узрел почто?

Почто бессмертный бог настоль смятен,

Завидя грозные зеницы зла?

Низвержен Крон – ужели пробил час

И мой? Ужели сей покину кров —

Родную гавань, славы колыбель

Моей, обитель света и тепла,

Чистейший храм хрустально-золотой, —

Мое владенье? Пусты, холодны

Сии чертоги станут без меня.

Не роскошь, не величие, не блеск

Провижу: мрак провижу – смерть и мрак.

О, даже в мой приют, мое гнездо,

Пришли виденья Тартара, дабы

Глумиться и вещать погибель… Нет!

Землей клянусь, и хлябью всех пучин:

За рубежи пылающих высот

Неотвратимо протяну десницу —

И дрогнет самозванец юный, Зевс,

И Крон опять воссядет на престол!»

Он рек – и смолк. Но полнили гортань

Угрозы, хриплый порождая рык…

В театре пуще грянут свист и гул,

Коль тишины потребует актер;

Прикрикнул Бог – а Призраков орда

Взглумилась гаже втрое, и гнусней.

И над зеркальным полом плыл туман,

И мнилось, пол преображался в топь.

И боль неслыханная проползла

По телу Бога – мнилось, лютый змий,

Проникший сквозь подошвы ног, достиг

До темени, под коим свился в клуб —

И сгинул… Тотчас ринулся к вратам

Восточным Бог, и там, за целых шесть

Часов до часа утренней зари,

Дохнул на створы – и, со створов прочь

Туман тяжелый свеяв, широко

Врата над океаном распахнул.

И шаровидный огнь парил, готов

Дневного бога по небу нести;

Вращался, облеченный мглою туч —

Точнее, полускрытый: свет не гас,

Не прятался бесследно – там и сям

Высверкивали очертанья сфер,

Колюров, дуг и пламенных кругов;

И молнии глубокий слал надир