Джон Китс - Малые поэмы

Крылатые бойцы в надежных латах;

За ратью – рой рабов, тащивших кладь

(О, сколько силы в неграх и мулатах!);

Затем двенадцать лекарей в халатах

Парчовых… И блистая, как звезда,

Витала в сонме спутников крылатых

Царевна – и уж как была горда,

Что служит ей одной столь славная орда!

LXVII

Кто равнодушен к эдакому блеску?

Царевна засмеялась, глядя вниз…

Царь застонал, задернул занавеску:

«Мерзейшая из пакостных актрис!

Лечу! Лечу! Кривляку ждет сюрприз!

Какая тварь! Ужимка за ужимкой!

Снабди сию секунду, старый лис,

Меня волшебной шапкой-невидимкой —

Иначе мой побег окончится поимкой!»

LXVIII

Вооружась волшебным колпаком,

И том волшебный крепко взяв под мышку,

Царь Эльфинан прищелкнул языком,

И стал похож на дерзкого мальчишку.

«Прощай, Кроханна! Право, просишь лишку!

Прощай, прощай! И ежели навек —

Навек прощай!» И Плудт увидел вспышку —

Он даже не успел захлопнуть век:

Царь Эльфинан исчез, едва «прощай» изрек.

LXIX

«Ого! – воскликнул маг: – Свершилось чудо!

И впрямь лететь решился, идиот!

Ну что же, выпивкой займусь покуда —

Хоть после мне Хиндей башку свернет».

Маг осмотрелся, как шкодливый кот:

«О, сколь же здесь алмазов и рубинов!

Да мне ли восседать, разинув рот,

И ничего из ларчиков не вынув?

Есть вещи поценней бутылок и графинов!»

LXX

– Царю – наука: не пускайся в блуд!..»

Гласят иные летописи, будто

Сие сказав, умолк навеки Плудт.

Мол, прогуляться потянуло Плудта,

И Плудт, на посошок напившись люто,

По лестнице сходил, творя зигзаг.

Стопа же лишь одна была обута,

И, сделав роковой неверный шаг,

Свалился вниз, и враз убился насмерть маг.

LXXI

Но летописи лживые нередки!

И живо эту опровергнут чушь

Хиндеевы записки и заметки.

Хиндею должно верить – честный муж,

Изящно повествующий к тому ж —

Хотя витиевато. В стих певучий

Не втиснешь эту прозу, коль не дюж!

Вперед, Пегас, летим искать созвучий:

Здесь отличиться нам отменный вышел случай!

LXXII

Дневник Хиндея – истины врата.

Читаем… «Полночь. – Мгла. Тридцать шестая

Под нами промелькнула широта,

И курсом на Тибет промчала стая

Скворцов. – На крылья нам легла густая

Примерно в четверть первого роса. —

Укрыл царевну мехом горностая:

Озябнув, эта девица-краса

Рычала погрозней рассерженного пса.

LXXIII

Час без пяти. – Из новенькой двустволки

Дуплетом сбил ночного мотылька. —

Изжарил: есть хотели все, как волки;

Царевна же не съела ни куска.

И пусть не ест, печаль невелика. —

Недобрый знак: навстречу мчится филин!

Пишу и вкось, и вкривь – дрожит рука…

Я, не лишенный мозговых извилин,

Предвижу: будет брак несчастьями обилен!

LXXIV

До трех часов пересекали мы

Пространство над песками Черной Гоби. —

Вдали вздымался, под покровом тьмы,

Вулкан великий, изрыгавший в злобе

Огонь и лаву, скрытые в утробе. —

Клубился дым, стоял несносный смрад,

Как будто в мерзкой городской трущобе. —

Сменили курс: не воздух – сущий яд,

И раскаленных глыб весьма опасен град.

LXXV

Примерно в три часа метеоритом

Накрыло наш обоз. – Какой удар!

Жалею о сервизе, вдрызг разбитом

(Еще погибли паж и кашевар). —

Царевне обожгло подол – кошмар!

Она визжала: “Ух, головотяпы!” —

И обещала уйму лютых кар.

Да, не хотел бы ей попасться в лапы…

О ужас! Нетопырь моей коснулся шляпы!

LXXVI

Три двадцать и четырнадцать секунд. —

Большой пожар на западной равнине:

Пылает город. – Битва или бунт? —

Ах, это город Балх! Боюсь, отныне

Конец его богатствам и гордыне… —

Близ нас парит чудовищный грифон!

Удвоил стражу: дам отпор скотине! —

Отставить. Пронесло. Убрался вон.

Летим не без помех, но все же без препон.

LXXVII

Три тридцать. – Отдохнуть велит рассудок.

Пятиминутный сделали привал

На облаке. – Внизу, под звуки дудок

И бубнов, шел пикник, иль карнавал:

Облюбовав обширнейший прогал

Меж древних кедров, буйные оравы

Отплясывали. Кто не танцевал —

Другие находил себе забавы,

А кое-кто и спать ложился прямо в травы.

LXXVIII

Убил гуляку, обронив брегет

(Хорошие часы, ей-Богу, жалко!) —

Два золотых тотчас метнул вослед,

В уплату за услуги катафалка. —

По мопсу ханской дочки плачет палка:

Ворчал в ответ на мой игривый свист! —

Царевна, как заправская гадалка,

Тасует карты: назревает вист. —