Алла Кузнецова - Живучее эхо Эллады

И сказывай, не сказывай про то,

А подвиг без свидетельства – ничто!

Он прочь ушёл, с досады багровея,

Ругая и себя, и Эврисфея.

«Нет подвига… Но, вправду – был таков!..»

Геракл сделал несколько шагов

И тут же понял, что ушёл напрасно,

Увидев то, что было так ужасно!..

В сверкнувших молнией крутых изломах тела

Разгневанная гидра подлетела,

И, опершись на мускулистый хвост

(Ей неудобен был Гераклов рост),

Злодейка изготовилась к атаке,

Желая победить в кровавой драке.

Не различая в ней живот и спину,

Геракл ударил в тела середину,

И палица, нарушив тишину,

Скользнула, как по мокрому бревну.

Поняв, что гидру не проймёшь ударом,

Он, дабы время не потратить даром,

Подпрыгнул вверх, как птица на крыле,

Всем весом пригвоздив её к земле.

В бездействии глухом побыв немного,

Она хвостом ему стянула ноги

И, проявив немыслимую прыть,

Геракла норовила повалить:

Толкала, била, дёргала со зла,

Но он стоял надёжно, как скала!

И мерзкое свидетельство живое

Кусаться стало каждой головою

Из девяти целёхоньких голов.

Он палицей взмахнул без лишних слов —

Удар!.. И головы одной не стало,

Но две на том же месте отрастало!

В ответ на все Геракловы удары

Из рваных шей опять рождались пары

Огромных, злобой дышащих голов,

Герою руки искусавших в кровь.

Как силою его пренебрегли —

Он молотил их, а они росли!..

К тому же гидра кликнула подмогу —

Верзила-рак герою впился в ногу,

Клешнями непомерными сверля,

Как будто шевелиться не веля.

Устал Геракл! Но, победить желая,

Себе в подмогу кликнул Иолая.

Примчался Иолай:

– Вот это дра-а-ка!..

И камнем сбил с ноги героя рака,

Разгрёб костёр, калёной головешкой

Поджёг деревья, крикнул:

– Бей!.. Не мешкай!

И бил Геракл (куда усталость делась?),

Рука его, как мельница вертелась,

А Иолай, на выдумки хитёр,

Часть рощи ближней превратил в костёр

И жёг концом пылающих стволов

Те шеи, что остались без голов.

И вот одна осталась голова,

Но гидра, что была ещё жива,

В неистовстве вошла в такую ярость,

Что сам Геракл от смерти был на малость!

Ударил всё же силою инертной:

– Она была… последней… и бессмертной…

Бессмертной голове глаза закрыли,

На глубину немалую зарыли,

А чтоб она не выбралась на свет,

Не натворила много новых бед,

Герой её оставил на колу

И навалил громадную скалу.

Затем рассёк проклятой гидры тело

И в желчь, что с ядом, погружая стрелы,

Смерть приручил и уложил в колчан,

Забыв про боль неизлечимых ран,

Что человека делает несчастным,

Про то, что сам он может быть причастным

К подобному, хоть сам и сотворил

Деяние без прав и без мерил.

У сына Зевса сила не иссякла —

Всем ведомо о подвиге Геракла!

И только царь, тщедушный Эврисфей,

Боясь героя, не щадит, не славит,

А понукает, как конём, и правит

(Всё чаще – не туда!):

– Ступай, Копрей!..

Скажи Гераклу, нечего гордиться!..

Пусть чистит перья стимфалийской птице!

Стимфалийские птицы (Третий подвиг)