Анатолий Величковский: Собрание стихотворений

И заблестит на утренней росе
Сияньем новым найденного слова?
Из старых песен перепеты все,
А новое споет рожденный новым.

О первой горестной весне,
Ее высоком настроеньи
Всегда напоминает мне
Грозой задетое растение.

Шел дождь и благодатью был
Для трав лесных и для деревьев.
Но сумрак неба раскроил
Свет ослепительный и древний.

И пошатнулся светлый клен,
С ожогом черным в черном дыме.
И навсегда отмечен он
Между деревьями другими.

Было с колесом работы много,
Наконец прижал его болтами.
Вышли звезды над глухой дорогой,
Над ее большими тополями.

Отражаясь отраженьем бледным,
У руля, в стекле пустой машины,
Я лицом к лицу как будто еду
В молчаливой, голубой пустыне.

Дальняя дорога, словно ремень,
Тянется меж тополей высоких.
По бокам зеленых веток темень,
Выше звезды катятся потоком.

Верхняя дорога освещает
Нижнюю дорогу тусклым светом.
Жизнь мою не так ли разделяет
Верхний, звездный путь и темный этот?

Прекрасному трудно, словно в аду,
Не взлететь, не запеть, не шелохнуться,
Молчат неподвижные розы в саду,
А листья шумят и ветви гнутся.

Молчание небес — это тайный зов,
Повторяемый дивным молчаньем цветов.
И для всех говорящих, для всех языков —
На зеленых кустах пунцовая кровь.

И роза цветет, раскрывая бутон,
Над ней распростерта безмолвная синь
Между небом и розой — огромный сон.
Цветы — это голос души пустынь.

Поэзия тоже хотела б — молчать,
Не листьями быть, а самим цветком
Свой голос в молчанье цветов обращать.
Над шумом листвы, над зеленым кустом…

Как прекрасно в солнечную осень
Пожелтели клены у крыльца.
Я веду, среди высоких сосен,
Светлого, как солнце, жеребца.
Этого красавца из России —
В Польшу амазонка привела.
С жеребцом, приятелем Марии,
У меня сердечные дела.
Я его целую в шею, в ноздри,
Чувствую от шерсти золотой —
И Россией пахнет теплый воздух,
И Марии нежной теплотой.

Мы возвращаемся домой,
Дорогу выбрав покороче.
Меж яблонь воздух золотой,
Деревья ждут прохлады ночи,
В закате розов белый дом,
Тень шевелит листву на стенах,
И разноцветна под окном
Цветов рассыпанная пена.
Борзой кобель встречает нас
И он тоскует по России
Все это от забвенья спас
Твой первый поцелуй, Мария.

Я стою у окна раздетым,
Сейчас начну умываться,
Веет в окошко ветер,
Такой, что хочу смеяться —
Свежесть его такая,
Нежность, благоуханье…
Он веет, меня лаская,
Юным своим дыханьем.
Стать бы ему невестой,
Иль невозможно это?
Чудо находит место —
Становится ветер песней.
Если б еще немножко
К песенке, да припева —
Из воздуха, белой ножкой
Черноокая б вышла дева.

Если хочешь, чтобы колесо
В чернозем по ступицу входило:
Степь нужна, снежок, лесок,
Словом все, что память сохранила,
Весь в ручьях серебряный овраг,
Трехдюймовка и шестерка цугом,
Также нужно, чтобы трехцветный флаг
Реял вновь над городами юга.
Бронепоезд, будка, переезд,
Под откосом красные вагоны,
Нужно чтоб Бандурченко разъезд
Вывел «с права, по три» из колонны,
Чтобы раскололась тишина —
Перелетом первого снаряда,
Чтобы нас скрывала бузина,
Тополя и вербы на леваде.
Нужен бы еще британский френч,
Ночь нужна, пасхальная, в патруле,
Крестик, что способен уберечь
От удара шашки и от пули.