Раиса Блох: Здесь шумят чужие города

Консулов помнящий Рим, твоих не счислить триумфов;
Звон похоронный зачем, консулов помнящий Рим?
Что удручает тебя, счастливый, слава вселенной,
Что омрачает твой взор, что удручает тебя?
Радуйся, мира отец, победный факел затепли,
Вновь ожидая наград, радуйся, мира отец.
Праведной крови ценой твои платили потомки,
Ныне же ты воскрешен праведной крови ценой.
Снова приходит к тебе в лесах скрывавшийся пахарь,
Бросивший ловлю рыбак снова приходит к тебе.
Пыль бесконечных дорог его пылила одежды, —
Свежей водою умой пыль бесконечных дорог.
Павел, твой пастырь, овец домой приводит омытых,
Прямо в овчарню ведет Павел, твой пастырь, овец.

Плывет кораблик, полный.
Немалый груз на нем.
Везет кораблик Слово,
Рожденное Отцом.

Он тихою стезею,
Среди затихших вод,
Для нашего покоя
Царицу нам везет.

Мария! Роза рая,
Ветвь дивной красоты,
Над временем сияя,
Избавь от суеты.

Плывет кораблик тихо,
И не услышит слух.
Любовь — его ветрило,
А мачта — Божий Дух.

Сколь большое благородство
Во Христе принять юродство!
Узнает премудрость эту,
Кто глупцом идет по свету, —
Все ученые Парижа
В нем признают первородство.
Кто безумцем стал Христовым,
Смотрит бледным и суровым,
Но своим познаньем новым
Он являет превосходство.
Кто безумцем стал Господним,
Ни на что уж не пригоден
И для тех, кто с ним не сроден,
С дураком имеет сходство.
Эту мудрость кто узнает,
Всю науку постигает:
Кто безумия не знает,
Тот не знает благородства.
Эту пляску кто заводит,
Беспредельность в ней находит,
Пусто сто дней с поклоном ходит,
Кто увидит в ней уродство.
Ну, а тот, кто хочет чести,
Пусть в другом поищет месте:
Сам Христос с ворами вместе
На кресте делил сиротство.
Ну, а тот, кто шею клонит,
Не свершает беззаконий, —
Он не будет из Болоньи
Ждать иного руководства.

Человек, подумай ныне,
В чем залог твоей гордыни.
Человек, понять не худо,
Ты — зачем и ты — откуда,
И куда веленьем чуда
Возвратишься ты опять.
Смертным семенем зачатый,
Тленьем мерзостным объятый,
Ну какой же ты богатый! —
Нечем, кажется, блистать.
Ты из скверны зародился,
Среди плача появился,
С нищетою породнился
И землею должен стать.
Ты пришел сюда безродным,
Нищим, голым и голодным,
Гостем всюду неугодным;
Песней первою был плач.
Гостем стал земного края,
Всем заботы доставляя,
Но тебе, благословляя,
Дал Спаситель благодать.
Как греха ты не заметил:
Сам Господь явился светел,
Ты же злобою ответил.
Где ж причина ликовать?
Ходишь пышно разодетым,
Все спасенье видишь в этом,
Рад отдаться всем суетам,
Чтобы знатность показать.
Скот руно дает густое,
Колос — семя золотое,
Ты же мыслишь все пустое:
Как гордыне угождать.
Оглянися умным оком:
Вот на дереве высоком
Много яблок, сладким соком
Любо жажду утолять.
С виноградом сколько дела:
Гроздь налиться не успела,
Надо снять ее умело,
Чтоб вино заготовлять.
Человек, к тебе пристало
Всякой мерзости не мало,
И у малых блох есть жало,
Что тебе мешают спать.
Любишь ты свои владенья,
Так прими же в разуменье,
Что от этого именья
Ты в могилу можешь взять.

О, радостная сила, ты песню мне внушила.

Едва займется радость, душа звенеть готова,
И вот язык лепечет и не находит слова.
Он не умолкнет снова, влеком любовью милой.

Когда пылает радость, она молчанье гонит,
Такая в сердце радость, что с нею сердце тонет;
Кричит оно и стонет, и о стыде забыло.

Когда охватит радость все сердце, застилая,
Над ним смеются люди, его речам внимая:
Твердит, не понимая, исполненное пыла.

Кто сам не насладился, зовет безумьем это.
Рассудок помутился и вне себя от света.
Душа, огнем согрета, беспамятство вкусила.

По ветру распластав шуршащие крыла,
Огромный конь, дыбясь и пар вздымая белый,
Все дальше их несет, полет направив смелый
Сквозь голубую ночь и звезды без числа.