Раиса Блох: Здесь шумят чужие города

Унесло меня за те моря,
Где заря скрывается горя.
Там, где спать ложатся облака,
Флагом треплется моя тоска.

О том, как в доме большом
Тихонько жилось и чинно,
О красном ковре в гостиной,
О желтых звездах на нем,

О небе, что за окном
Над ржавой снежит флюгаркой,
О кухне, нагретой жарко,
Где можно играть с котом,

И много еще о чем
Я вспомнила, засыпая,
Как если бы мгла слепая
До дна процвела лучом.

Помнишь: отец, бывало,
Долго стоял молясь —
Белое покрывало,
Черная бахрома.

Солнце в окно блистало,
Радуясь и дивясь. —
Нам ли теперь пристала
Торной дороги грязь!

Как мне вернуться к вам, святые имена,
К вам буквы черные — разрушенные храмы?
О, как беспомощно вам кровь моя верна,
Как чует трепетно, как слушает она
Один и тот же зов, веками тот же самый.

Я с вами быть хочу, как те, кого уж нет,
Прилежно повторять, как повторяли дети,
Квадратные слова, простейший ваш завет,
И знать, что ширится неистребимый свет,
И льется в сумерки тепло тысячелетий.

Живым служи, о мертвых вспоминай
И радуйся лучам и будь послушна.
Не ложный свет тебе явил Синай,
Не сложный путь среди пустыни душной.

Квадратных плит простые письмена,
Храни, верна, до дня успокоенья,
И знай, опять начнутся времена
Для новых душ и нового строенья.

Нет, не замкнута жизнь огромным Божеским чудом.
Круг прорывая забот, щедрый врывается зов.
Золото дальних высот, тревожный ветер оттуда,
Все разрешение дней, все оправдание слов.

Только этого жди, и если стар ты и болен
И тяжелее свинца замерло сердце в груди,
Громче всех голосов со всех земных колоколен,
Самого света светлей, о, только этого жди.

Быстрее туч уходит жизнь земная,
Быстрее птиц проносятся года,
А мы живем, не помня и не зная,
И строим дом, как будто навсегда.

О, жаркий воздух странствия земного,
О, свет, о, блеск, о, каждый пыльный час,
Мне жалко вас: вы не вернетесь снова,
С иной земли я оглянусь на вас.

Чистота, чистота и звон
На высотах Твоих, о, Боже,
И тобой этот мир рожден,
Этот мир, на тебя похожий.

Отчего же весенним днем
Самым стройным и самым ясным,
Загорается кровь огнем
И безудержным и напрасным,

И сильнее, чем голос вод,
И слышнее, чем птиц служенье,
Этот зов, что меня ведет
В немоту и в уничтоженье.

Голубь в руке —
Сердце мое:
Стонет оно
Сумрачным днем,
Бьется оно
Теплым крылом,
Рвется к тебе,
Родина.

Нет ему сна,
Нет ему дна,
Только в тумане
Ветка одна:
Ты ли близка,
Родина?

Черная ветка,
Жалобный лес,
Воздух колючий
До небес.
Даже если твой свет исчез —
Верность тебе,
Родина.

Когда душа расширится как храм,
Построится торжественным покоем,
Куда глядеть испуганным глазам,
В какую щель мы наше счастье скроем?

И голос там, и звон, и тишина,
И праздника сияющая чаша,
А наша мгла до дна запылена,
И до конца открыта сирость наша.

Приготовилась душа для песен,
Настежь вся, и ждет и не дождется
Что огромен, светел и воскресен
Новый звон по мраку разольется.

Уж она ли не поймет, внимая,
Каждый взгляд и каждое сниженье
Уж она ли не найдет, немая,
Правильное в слове отраженье?

Да, о тебе, ушедшем безвозвратно
В сияющие белые поля,
О тихом друге, о заре закатной,
Что отошла, тоски не утоля.