Фердинанд Фингер - Избранное

Ведь жизни, может быть, последний час подходит.

Другой продумывает, как назавтра жизнь спасти,

Вместо себя другого жизнью расплатиться,

В глубокую воронку незаметно заползти,

И там до окончания атаки боя схорониться.

А есть такой – какому только порученье дать,

Он в голову твою залезет, и в дела и мысли.

В бою не вздумай повернуться вспять,

А то изменишь сталинской отчизне.

Хоть в каталажку – у него отца и мать,

Иль брата, иль сестру – он словом не вспомянет,

Хозяину лишь только приказать:

Христа вторично сам он на кресте распянет.

Вот так сидят, поникшие, и ждут.

А скоро тот проклятый бой – атака,

Когда же курево и водку подвезут,

Быть может, Бог спасет – пройдет все гладко.

А немцы – обстоятельный народ и не глупы,

Они не делают, как мы, все на авось с размашки,

Там доты, блиндажи и бруствера укреплены,

Из «шмайсеров» бьют пули без промашки.

Ведь если думы те солдатские объединить —

Вот и получится огромная Россия,

Интуитивно знают, нас не победить,

Что Нострадамус сотни лет назад

нам предсказал – Мессия.

Атака – искривленный рот,

всех страхов нарисована палитра.

В газетах сказка, что у нас наоборот,

Но если интендант нам подвезет не сто – пол-литра,

Тогда изображу я смельчака, по пьянке брошусь я на дот.

Атака, в рваном воздухе «Впе….ред!»

И служит в том бою ориентиром

Нам смертью огненной, строчащий пулемет,

И наша грудь в бою нам служит тылом.

Проклятая насмешка в жизни той,

Ведь вроде должен ты бежать от смерти-пулемета,

А ты, наоборот, твой выбор не простой,

Бежишь не ты один, а за тобой вся рота.

Атаки-боя ужаса словами описать нельзя,

Она ведь хаос, ад неописуемо-кромешный,

Разрывы мин, визгливый вой, убитые друзья,

Ты весь в грязи, в крови, но ведь еще живой, сердечный.

Высотку мы не взяли – случай подкачал,

Но это только маленькая передышка.

Высоцкий пулей без промашки в цель попал —

«Кому до ордена, ну, а кому – до вышки».

На одного лежат, разорванные, целыми кусками.

Здесь пять иль шесть мне дорогих ребят.

Не взяли мы высотку – ну, проклятую не взяли,

А был приказ, «мы за ценою не стояли», был откат.

В весеннем том леске, что под Москвою,

Я поднимаю бережно – волнения не утаю —

Быть может, эту каску, что была над головою

Того, кто с Лелькою спешил в сельпо, ну, а сейчас в раю.

Я, поднимая, не хочу ее смотреть-крутить,

Чтоб не увидеть маленькую Роковую дырку

Ту, без которой мог он жить и жить,

Прижавшись к Лелькину окну смешною носопыркой.

Ну, вот она на каске – вот она, пробивши сталь,

Убойной силою сразила этого мальчишку.

Он жизнь мне подарил, «и смертью смерть поправ»

И в горе я стою, оплакивая деревенского парнишку.

20.03.2009