Самуил Киссин - Легкое бремя

Странным представляется мне, как согласился Муни жить в доме Брюсовых. Настояла ли на этом Лидия Яковлевна, захотевшая сохранить привычную обстановку, или же Муни не мог материально содержать семью, будучи чрезвычайно беспомощным и неудачливым во всех земных устроениях. В записках он называл себя приживальщиком, огорчался, но и после получения диплома на работу устроиться не мог. Кто только не помогал ему в попытках найти работу, любую, пусть не по профессии, в частности — Б.Л. Пастернак. С вопросом, нельзя ли получить работу в банке, он обратился к своему троюродному брату Федору Карловичу Пастернаку, банковскому служащему. Ответ был неутешительным:

Федя говорит (и это явилось вместе с тем ответом на мой вопрос о Муни), что множество юристов и людей со специальным образованием просят приставить их к банку, но эти предложения сильно превышают спрос. (10 июля 1913) [235]

Больную девочку надо было показывать врачам, возить на курорты. И пока Муни метался в поисках работы, материальную заботу о семье взвалила на себя Надежда Яковлевна, которой приходилось вести классы, давать частные уроки. «Очень хотела уничтожить некоторые дела и все-таки не решаюсь — денег нет совсем, Муня места никакого не может найти, хотя и ищет усердно, почти целые дни то по телефону разговаривает, то куда-то ходит» [236],— писала она Иоанне Матвеевне 13 января 1914 года.

Неудивительно: и в более простые и легкие для себя дни 1909 года Муни мечтал работать в «Универсальной библиотеке» — и не задержался там; Ходасевич ворчал, тяготился, раздражался и в течение почти десяти лет выпускал в этом издательстве книги своих переводов, антологии, составлял сборники современных и классических авторов, сопровождая их статьями.

Только весной 1914 года Надежда Яковлевна уезжает, наконец, в имение Шавли Ковенской губернии учить детей графа Зубова музыке, что является косвенным подтверждением: Муни работу нашел. Но — какую? Неужели, получив диплом юриста, он вынужден был устроиться в фирму Гроссман и Кнебель, где записывал в конторскую книгу заказы на альбомы и отвечал на письма покупателей. Во всяком случае, рецензия Муни на книги «Четки» Анны Ахматовой и «Счастливый домик» Ходасевича написана на обороте делового письма:

М. Г. В ответ на Ваше почтенное письмо от 17 марта с. г. имеем сообщить Вам, что требуемые Вами каталоги в станицу Кавказскую и Дмитровскую одновременно с этим письмом посылаются.

Что касается Вашего запроса относительно того, на сколько % Вы можете рассчитывать, то на это можем ответить, что % этот колеблется между 3 до 5…

Написать ответ, занести заказ в тетрадь — работа скорей для студента. Так, может быть, в студенческую пору, в 1907 г. работал Муни в издательстве Гроссман и Кнебель, а листок случайно под руку подвернулся? Но слишком все сходится: март месяц упомянут в письме, в марте 1914 года начали появляться рецензии на книги Ахматовой и Ходасевича; в феврале — марте уехала из Москвы Н. Я. Брюсова. Впрочем, письмо датировано 24 марта 1914 г. Очевидно, Муни снова пришлось обратиться в фирму Гроссман и Кнебель на Петровских линиях, где он работал в юности и описал в повести «Летом 190* года»:

…нетрудно записывать заказы и перегодить в контрольную книгу деловые письма. Но разве не устаешь от этого? Целый день гнешь спину над конторкой, пьешь чай, куришь, говоришь по телефону.

Похоже — Муни было уже все равно, какую работу получить, лишь бы зарабатывать, приносить деньги в дом.

Дом, который не чувствовал своим. Во всяком случае Ходасевич на Большом Успенском ведет себя гораздо уверенней, он — завсегдатай: забегает не только к Муни, он — участник всех семейных торжеств. 7 ноября 1911 года Брюсовы собираются отметить тридцатилетие Надежды Яковлевны Брюсовой и посылают ей в Каргополь телеграмму, тронувшую и насмешившую рожденницу:

Порадовалась на общую телеграмму. Принеси ее около 10 часов. Но знаете какие там были подписи? (Что я буду писать в скобках, то будут мои догадки — очень, конечно, легкие): «Маша» (мама), «Жанна», Броня, Нюра, Фелейн (Фрейлин?), «Лига» (Лида), Муня, Владя, Гария (Гарик?), Лиюша… [237]

Как свой человек является Ходасевич и на день рождения Матрены Александровны 9 ноября 1911 года: этот день обычно домочадцы отмечали игрой в преферанс, особенно в отсутствии Надежды Яковлевны, которой брат Саша дал прозвище «Карточный Савонарола».

В этом доме Ходасевич сблизился с Анной Ивановной — в ту пору она была женой Александра Брюсова; здесь завязался их роман, и в одном из писем Иоанна Матвеевна вспоминала, как «на мамино рождение Нюра и Владя очень пугали Маню Губкину своим отношением, я это заметила».