Анатолий Жигулин - Летящие дни

И пусть была лишь одурь пьяная,
Пусть вовсе не было любви, —
Возникло тонкое и странное,
Что не изучено людьми.

Неощутимое, невнятное,
Неразличимое почти,
Как та звезда голубоватая,
Едва мелькнувшая в ночи.

Ее как будто бы и не было,
Но, догоревшая дотла,
В холодном мраке, в черной небыли
Она ведь все-таки была.

* * *

Себя ни капли не жалея,
Припомнив боль недавних дней,
Я стал серьезней и честнее
В холодной осени моей.

И то, что мнилось мне видением,
Вторым явлением с небес,
Вдруг оказалось наваждением,
Где вовсе не было чудес.

Где были беды и усталости,
Мои печали и твои,
Где не было лишь самой малости —
Звенящей капельки любви.

* * *
Л. О.

Поднимается белый холодный рассвет.
В мерзлых лужах Пожухлая стынет трава.
Словно в жизни хорошего больше и нет,
Только грудь все болит,
Да болит голова.

Обещая сиянье сентябрьского дня,
Скоро хлынет заря —
На больницу, на парк…
Милый доктор! Домой отпустите меня, —
Я бы с сыном сегодня пошел в зоопарк.

Посмотрели бы белых полярных лисиц
И попили с печеньем в кафе молока.
Покормили бы первых осенних синиц
На площадке подросшего молодняка…

И плясал бы медведь.
И смеялся бы сын.
Очень весело было бы мне и ему.
Я бы очень толково ему объяснил
Все его бесконечные «как?», «почему?»

Полыхает заря,
Тонко-тонко звеня.
В нежном розовом свете
Березовый парк…
Милый доктор!
Домой отпустите меня, —
Я бы с сыном сегодня
Пошел в зоопарк.

* * *

Желтый дом. А стены белые.
Белых стен неровный круг.
Да рябины обгорелые
Поразбросаны вокруг.

Вдалеке на почве глинистой
Чахнут желтые цветы.
Мыслью тонкой и извилистой
Вновь и вновь приходишь ты.

Старый друг с грибной корзиною!
Ты зовешь меня с горы.
И укол аминазиновый
Сам прошу я у сестры.

Тонкий шприц. И все закончено.
И тяжелый долгий сон.
И бурьян густой, всклокоченный
Все шуршит со всех сторон.

* * *

Отсюда выпишусь не скоро…
И будет долго мне видна
Высоковольтная опора
Из запотевшего окна.

А если солнце глянет выше —
Увижу дальние кусты,
За пашней — розовые крыши,
На клумбах — чахлые цветы.

И вовсе незаметный раньше,
Предстанет вдруг, как наяву,
Холодный поздний одуванчик,
Упавший в мокрую траву.

* * *

За рядом желтокорых яблонь,
Вдруг оказавшись на виду,
Пожухли, скорчились, озябли
Кусты сирени на ветру…

А мне сегодня тридцать восемь…
Считаю медленно в тиши,
В который раз приходит осень
В звенящий сад моей души.

Святое время листопада,
Горенье буйное в листве!
Пусть все свершается как надо
В твоем могучем торжестве.

Бушуй огнем своим нелетним,
Греми железом крыш пустых.
Одно прошу: не будь последним
В шеренге осеней моих.

* * *

В середине перелеска,
Словно память о былом,
Осень, чистая, как детство,
Клены трогает крылом.

Не осенний
И не летний
Бродит ветер по траве.
Все заметней,
Все заметней
Жилки красные в листве…

Как мне быть
И что мне делать?
Как я жил
И что я смог?..
И бодрит больное тело
Неосенний ветерок.

Ветер носит птичьи перья,
И вдали кричит сова…
Но живут еще деревья,
И растет еще трава.

В середине перелеска,
Словно память о былом,
Осень ясная, как детство,
Клены трогает крылом.

ИРИНЕ

В тумане плавают осины,
И холм маячит впереди.
Неудивленно и несильно
Дрожит душа в моей груди.

Вот так, наверно, и застыну,
И примет мой последний взгляд
Морозом схваченную глину
И чей-то вырубленный сад.

Издалека, из тьмы безгласной,
Где свет качается в окне,
Твой лик печальный и неясный
На миг приблизится ко мне.

Уже без вздоха и без мысли
Увижу я сквозь боль и смерть
Лицо, которое при жизни
Так и не смог я рассмотреть.