Анатолий Жигулин - Летящие дни

Возьмите, древние и быстрые, —
Ведь вам не стоит ничего —
От горьких дум,
Друзей неискренних
И от меня
От самого.

* * *

По белокрылым перелескам
В густом снегу
За рядом ряд,
Подобно ангелам небесным,
Земные елочки летят.

И сам лечу я в этой сини,
Лыжней сверкающей бегу,
И стынут кустики полыни,
Слегка звенящие в снегу…

О, время зимнего покоя,
Когда, почти что не дыша,
Любовью, болью ли, тоскою
Не омрачается душа!

Прими меня в свой сон беспечный,
В свой зыбкий холод уведи,
Дорогой трепетной и вечной,
Где что-то мнится впереди.

* * *

Душой распахнутой приемлю
Седой от стужи березняк,
Морозом скованную землю
И дальний-дальний лай собак.

Бежит вперед веселый Рыжик,
С которым я едва знаком,
И белый снег с опаской лижет
Горячим красным языком.

И грустно-грустно, чисто-чисто
У яркой лыжницы в руке
Поет игрушечный транзистор
На итальянском языке.

И впереди, за черной елью,
Вместила солнечная даль
Скупое русское веселье
И итальянскую печаль.

* * *

Заколоченные дачи.
Дятел будит тишину.
Талым снегом сосны плачут.
Чуют близкую весну.

И идет со мной Татьяна
И о чем-то говорит.
Это весело и странно
Называется — «кадрит».

Эх, Татьяна! Хвостик рыжий,
Челка лисьего огня.
Ни черта не закадришь ты
Волка старого — меня.

Это все когда-то было:
И ресницы и глаза.
Это все, как прежде, мило.
Жаль, что вечно так нельзя.

Жаль березу, ту, чье семя
Пало в снежную постель.
Жаль, что время, время, время
Разбивается в капель.

* * *

Все туманнее та страна,
Что придумали мы с тобой.
И давно уж мне не нужна
Ни сама ты,
Ни образ твой.

Только вижу издалека
В белоснежном сквозном лесу
Фантастического зверька,
Чуть похожего на лису.

Распушив золотистый хвост,
Не жалея волшебных сил,
Он бежал через сотни верст —
Письма мне твои приносил.

Разошлись на тропе крутой,
Где тяжелые облака…
И оставили сиротой
Нами созданного зверька.

Закружил его в пустоте
Наших ссор снеговой туман.
Где-то в пасмурной темноте
Сухо щелкнул стальной капкан.

И давно позабыли мы
Тот придуманный нами край…
Только слышится мне из тьмы
Тихий-тихий
Печальный лай.

* * *

Ах, речка, речка Тебердинка!
Меня напрасно не зови.
В тебе растаял,
Словно льдинка,
Последний след моей любви.

Любви случайной, ненадежной
И сердце тронувшей слегка,
Но светлой, звонкой и тревожной,
Как эта горная река.

Она ушла куда-то в небыль,
Как тонкий луч за край земли,
И стала соснами, и небом,
И пылью солнечной вдали.

И только в памяти небыстрой
Она осталась навсегда
Незамерзающей и чистой,
Как эта синяя вода.

ВОСХОД ЛУНЫ

Был мир загадочным и древним.
Во тьме журчала Теберда.
И на зубчатом черном гребне
Возникла крупная звезда.

В сиянье зыбкое одета,
Она стремительно росла
Там, на хребте,
Где тьмы и света
Граница резкая прошла.

И четко-четко в лунном диске
Вдруг стали издали видны
Уступы скал,
Кустарник низкий
И ветка сломанной сосны.

ДИКИЕ ГУСИ

Гуси плавают в горной речке,
Очень трудно плавать гусям.
Гуси жмутся по-человечьи
К неуютным седым камням.

Гуси, гуси! Какой бедою
Занесло вас в глухую падь
С неспокойной этой водою,
Где и пищи не отыскать?

По-над сопками ветер свищет,
Сыплет крупкой в худом леске.
Только гуси все что-то ищут
В каменистом сыром песке.

Туча с неба вот-вот завьюжит
У замшелой речной косы.
Все красней и красней от стужи
Их стремительные носы.

Видно, по сердцу им большая —
Пусть с крупинками злого льда,
Пусть холодная,
Пусть чужая —
Все равно живая
Вода.

* * *

Все в этом мире ново, все здесь вечно.
Восходит солнце,
Словно жизнь моя,
Чтобы опять светло и быстротечно
Сгореть над вечным ходом бытия.