Исмаил Кадарэ - Лирика

Люди — крошечные титаны —
объявили звездам войну!
У телескопов с учеными рядом
генералы толпятся встревоженным стадом.

В половине четвертого
миллиарды бессонных глаз
неотрывно глядели ввысь.
С неба — пастбища мертвого —
грозно неслись
смертоносных животных стада.

Мимо Солнца и робких планет
в накалившейся мгле,
как сжигающая волна,
звезды двигались скопом к Земле.
Первой пала Луна.

Взрыв ужасный ее потряс!
(Людям радость извечно дарила она —
звезды ей отомстили сполна.)
Миллиарды бессонных глаз
увлажнились слезами,
увидав, как скатилась Луна с высоты
в океан темноты…

Мир в молчании замер.

А орда надвигалась потопом,
сдаваться веля!

Не сда-вай-ся, Зем-ля!

Бледный, призрачный свет
залил Землю зеленоватой водой.
Свет, чреватый бедой,
словно смерть, озарил города…

Впереди разъяренной толпы
полыхала королева-звезда,
посылая на землю
лучей смертоносных снопы.

Надвигалась беда!
И тогда
из пустыни, затерянной где-то,
словно сто первобытных причудливых птиц,
сто ракет исполинских
в диких отблесках звездного света
вперед заскользили
(розоватые капли тепла)
и холодное звездное сердце пронзили!

Титанический взрыв!

И мерцаньем зловещим звезда истекла,
словно вскрытый нарыв.
Закачалась, побледнев, как мертвец.
Потом почернела,
потом посинела —
и рухнула вниз наконец!

Война бушевала в небесном просторе!
Со стартов аэродромов,
из кабинетов лабораторий
Земля посылала смерть в вышину.

Земля продолжала войну!

Угрюмые рясы
по кельям пестрели —
дрожали в испуге канальи…

А звездные менестрели,
разбуженные войной,
проклинали
искусство свое неземное…

Звезды, небо прочерчивая дугой,
падали одна за другой,
тряся огневыми косматыми гривами.
Густая кровь вытекала из ран,
вскрытых водородными взрывами.
Космос, вечный тиран,
отступал под напором Земли.

После часа войны
горизонты вдали
звездной кровью набухли.
И вот
последние звезды, вспыхнув,
во мраке потухли.

На рассвете, зябком и синем,
закутанный в плащ заревого тумана,
я тек, как волна, наделенная именем, —
часть безымянного океана.

Ликование толп, опьяненных речами…

Где-то взвыла сирена санитарной машины:
подбирают раненых и убитых космическими лучами.

Женщины и мужчины…

Я грущу,
я Бриджиту ищу —
ей, наверно, сейчас одиноко одной!

На скамейке осеннего парка,
где когда-то весной
я в уста
целовал ее жарко,
я увидел смятение желтых волос…

Здесь любовь родилась,
здесь была она небом убита…

Старый дуб, печальный колосс,
ветви горестные погрузил
в золотистое спелое жито.
Я воскликнул:
— Бриджита!

И проснулся…

«Бриджита… Брид-жи-та!» —
дребезжало на стеклах такси…

Гасли теплые звезды в выси.