Исмаиль Кадарэ: Генерал армии мертвых

На чужую землю падал дождь вперемешку со снегом. Снег таял, едва коснувшись бетонного поля аэродрома, крыш зданий, мокрого асфальта автострады. Склоны холмов превратились в грязное месиво, а это было только самое начало осени. Монотонный дождь навеял бы тоску на кого угодно, что уж говорить о генерале, летевшем в Албанию, чтобы собрать разбросанные по разным ее уголкам останки солдат, погибших во время последней войны. Переговоры между двумя правительствами начались еще весной, но контракт был заключен только в начале августа, как раз в то время, когда начинаются затяжные дожди. И вот уже осень — время безраздельного господства дождя. Готовясь к поездке, генерал прочитал много книг об Албании. Он узнал, что осень здесь сырая и дождливая. Но даже если бы в этих книгах было написано, что осень в Албании сухая и солнечная, дождь не был бы для него неожиданностью. Наверное, под влиянием книг или фильмов он считал, что подобная миссия может быть выполнена только в такую погоду. Как бы то ни было, полет над горами в этот угрюмый день поверг его в еще большую меланхолию.

Не в силах оторваться от иллюминатора, он смотрел на угрожающую панораму гор. Их острые вершины, казалось, вот-вот проткнут брюхо самолета. Земля, вставшая на дыбы, пробормотал генерал. Здесь, похоже, и одной ногой-то встать некуда. В этих расщелинах, на этих склонах, открывающихся на какой-то миг и снова заволакивающихся туманом, под проливным дождем покоились солдаты, могилы которых он должен был найти. На мгновение задача показалась ему невыполнимой. Но он взял себя в руки. Тягостное чувство, вызванное угрожающим и враждебным видом гор, сменилось гордостью за свою миссию. Тысячи матерей там, на родине, ждут, когда он привезет им останки их сыновей. И он их привезет.

Он с честью выполнит свой святой долг! Он сделает все возможное. Ни один погибший не должен быть забыт, ни один не должен остаться в чужой земле. О, это воистину великая миссия! Во время полета он вновь и вновь повторял про себя слова, сказанные ему перед отъездом одной почтенной высокопоставленной дамой: «Как гордая одинокая птица, полетишь ты над этими зловещими, проклятыми богом горами и вырвешь из цепких когтей их ущелий наших несчастных сыновей».

И вот теперь полет подходил к концу. Когда горы остались позади и они полетели над долинами и полями, генерал вздохнул с облегчением.

Самолет покатил по мокрой посадочной полосе. Красные огни, зеленые. Опять красные, опять зеленые. Военный в шинели. Еще один. От здания аэропорта несколько человек в плащах направились к самолету.

Генерал сошел с трапа первым. За ним — сопровождавший его священник. Мокрый ветер сильно хлестнул им в лица, и они подняли воротники. Через четверть часа их машины уже мчались к Тиране.

Генерал повернулся к священнику. Тот сидел, уставившись в окно. На лице его застыло безразличие. Генерал понял, что тот не расположен разговаривать, и закурил сигарету. Снова посмотрел вдаль. Увидел резкие контуры чужой земли, чуть размытые струями стекавшей по стеклу воды.

Они въехали в Тирану. Вечерело, сквозь туман, висевший над землей, проглядывали огоньки, угадывались очертания дворцов, силуэты облетевших деревьев в городских парках. Через окно машины он рассматривал спешащих под дождем прохожих. Здесь очень много зонтиков, подумал он. Он хотел заговорить со священником, молчание уже наскучило ему, но не знал, что сказать. Из своего окна он увидел церковь, чуть дальше — мечеть. С другой стороны высились недостроенные дворцы, одетые в леса. Подъемные краны шевелились в тумане, как фантастические чудовища с красными светящимися глазами. Генерал обратил внимание священника на церковь и мечеть, но тот не проявил к ним ни малейшего интереса. Значит, его трудно чем-либо заинтересовать, подумал генерал. Настроение генерала вроде бы улучшилось, но поговорить было не с кем. Сопровождавший их албанец сидел впереди, а депутат Народного собрания и представитель министерства, встречавшие их в аэропорту, ехали сзади в другой машине.

В отеле «Дайти» генерал, уже в хорошем расположении духа, поднялся в свой номер, побрился и переоделся. Затем спустился в холл и заказал телефонный разговор с домом.

Генерал, священник и три албанца ужинали вместе.