Эзра Паунд - Canto XXXVI

Сегодня, когда интеллектуальное переживание «большого времени» сводится к одной из двух возможностей — моральному осуждению сегодняшнего дня ради эскапистского стремления в прошлое или жизни только в ситуации «сейчас» — политических и общественных новостей и ежедневной рутины, особенно важным становится то конфликтное, лично переживаемое единство истории и настоящего, которое выражают в своем творчестве Еремин и Паунд, при всех их существенных расхождениях.

«Эпос — это НЕ холодная история», — сказал Паунд в письме к Льюису Мэврику от 2 сентября 1957 года [49] Цит. по: J. Mark Smith. The Energy of Language(s): What Pound Made of Philology // ELH, 2011, Vol. 78, No. 4. — P. 769. .

Ming Xie. Pound as Translator // The Cambridge Companion to Ezra Pound / Ira B, Nadel ed. — Cambridge: Cambridge University Press, 1999. — P. 218.

Ezra Pound. Guide to Kulchur. New York: New Directions, 1968. — P. 57. Сейчас так («Paideuma») называется журнал, посвященный изучению творчества Паунда.

Мы пользуемся понятием поэтического мотива, которое было впервые введено Вильгельмом Дильтеем, а в отечественном литературоведении разрабатывалось А. Веселовским, П. Богатыревым, Б. Гаспаровым, Б. В. Томашевским, В. Микушевичем, В. Рудневым и др.

Literary Essays of Ezra Pound // Edited and with an introduction by T. S. Eliot. — New York: New Directions, 1954, rpt. 1985. — P. 86.

Marjorie Perloff. The Poetics of Indeterminacy: Rimbaud to Cage. — Princeton: Princeton University Press, 1981.

Первая часть «Canto XXXVI» является переложением знаменитой канцоны Гвидо Кавальканти «Donna mi priegha», написанной ок. 1290 г.

Паунд сохраняет староитальянское слово «virtu», обозначавшее скрытую, тайную власть или мощь, в отличие от современного итальянского и английского (добродетель). В «Canto XXXVI» Паунд употребляет два написания этого слова: «virtu» и «vertu», в то время, как в журнальном варианте везде употреблено «virtu», а у Кавальканти — «virtu» и «virtute».

В оригинале и в обеих версиях переложения Паунда употреблено слово «diafan» (прозрачность как свойство), восходящее к Альберту Великому (1193–1280), средневековому философу, который писал в «De Anima» («О душе»): «Ибо мы видим не свет сам по себе, но в особом субъекте, и это — диафан». В древнегреческом «diaphaneia» означает прозрачность, «diaphanes» (откуда собств. diafan) — прозрачный, букв, явный насквозь (сообщено мне А. Марковым).

Марс здесь употреблен как символ мужского начала в противопоставлении Венере, женскому началу. Сам Паунд заметил, что в канцоне Кавальканти имеется неоплатоническая иерархия человеческих способностей, построенная на предположении, что сознанье снисходит в материю через семь сфер сквозь ворота Рака: в Сатурне заключен разум, в Юпитере — практичность и нравственность, в Марсе — духовное начало, а в Венере — чувственное.

Аллюзия на IX (61, 69) и XXX (66) Песни «Рая» Данте, который назвал Престолами седьмую сферу Рая, являющуюся частью райского космоса, в честь одного из девяти Ангельских чинов (по счету третьего сверху). Впоследствии Паунд назовет «Престолами» раздел «Cantos».

Иоанн Скот Эригена или Эриугена (ок. 810 — ок. 877) — философ и теолог, ирландец по происхождению, но проживший большую часть жизнь во Франции при дворе Карла II (Лысого) и по преданию умерший странной насильственной смертью: его убили собственные ученики, а труп затолкали в винную бочку. В Средние века Эригену считали нетрадиционным философом и богословом, едва ли не еретиком, в особенности его труды о Предопределении и о Евхаристии, которую он считал не более чем символом. Паунд приписывает ему изречение «Власть происходит лишь от верного рассуждения», считая Эригену важным звеном в философии света неоплатоников. На самом деле «копали» не под Эригену, а под его ученика Амальрика из Бена (Амори Шартрского).

Манихеи — христианская секта, считавшаяся еретической.

Св. Фома Аквинский (1225–1274) — известный философ и теолог Средневековья, автор «Summa Theologica» («Сумма Богословия»). Паунд считал, что Аквинат слишком уповал на логику, риторику и отвергал «тайное» и поэтому все ставил с ног на голову и, таким образом, в своих построениях «пребывал в вакууме».

Паунд относился со скепсисом к «Никомаховой этике».

Свято, свято озаренье в соитии (средневеков. лат.). И Эригена, и Кавальканти понимали соитие как откровение и выражение священной тайны.