— Нынче пьем до рассветного часа, Кэт!
Нынче наша пора!
Мы гульнем до утра!
Эй, пива живее! И мяса, Кэт!
— Что ни день — забота: работа, Кэт;
До седьмого трудимся пота, Кэт.
Ох, пора отдохнуть
Хоть зимой, хоть чуть-чуть! —
И нынче нам клюкнуть охота, Кэт.
— Наполни кружки снова, Кэт!
Неси на закуску мясного, Кэт!
Ай да радостный пир!
Покинуть трактир
Грешно было б — честное слово, Кэт!»
Прощание со страной Бернса
Я опять говорю «прощай»,
И гляжу, не скрывая слез,
На любезнейший сердцу край!
Не шутя повторю, всерьез:
Я душой в эту землю врос…
Грустный голос холмов и рек,
И ветров, и рассветных рос
Нынче внемлю: «Прощай навек!»
Час прощания столь тяжел!
Понимаю, надежды нет:
Не вернуться в шотландский дол,
Чтобы алый встречать рассвет!
Здесь роскошен весенний цвет,
Здесь веселый журчит ручей…
Нынче будет последний спет
Гимн отраде моих очей!
Ты прекрасней всех прочих стран,
Расставаться с тобой — беда!
Знаю: тает в горах туман,
Иссякает в ручьях вода,
Гибнут замки и города…
Но возлюбленный окоем
Не изменится никогда —
Он бессмертен в сердце моем!
Строки, сочиненные по случаю годовщины со дня рождения Бернса
Написано поздним вечером, на горном перевале у Вермонтской границы
Когда я славил в прошлый раз
Бессмертного поэта,
Сверкало солнце, как алмаз, —
О, сколько было света!
Теперь пою в чужой земле…
Здесь тучи низки, серы,
Здесь укрываются во мгле
Чащобы и пещеры.
Не внемлю дружественных слов,
Не слышится привета.
Январский мир весьма суров,
И далеко до лета.
До поднебесья восстают
Верхи мохнатых кряжей.
Природа! Ты предстала тут
Угрюмой, дюжей, ражей.
Но вспомню Бернсову хвалу
Приволью и безлюдью —
И дышится в моем углу
Медвежьем полной грудью!
Здесь, в чужедальней стороне, —
Простор людскому праву;
И Бернсу этот край вполне
Пришелся бы по нраву!
За Бернса пьют шотландцы днесь
Вино из полной чаши.
И гордостью — и там, и здесь! —
Пылают души наши.
25 января 1823
Переводчик от души надеется, что книга, которую читатель держит в руках, сможет в известной степени послужить «визитной карточкой» для огромной антологии, составленной долгими, кропотливыми трудами писателя, поэта-переводчика и литературоведа Евгения Витковского.
Проделав огромную изыскательскую работу, проштудировав многие тысячи оригинальных шотландских текстов, Евг. Витковский обнаружил и «открыл» никому в России дотоле не ведомые произведения, созданные сотнями превосходных поэтов-шотландцев.
Сборник «Из шотландской поэзии XVI–XIX вв.» — доля работы, внесенная в возникшую антологию лишь одним переводчиком. По соображениям чисто композиционным, а также «географическим» (например, исключены авторы-англичане, писавшие оды на кончину Бернса, и т. п.), — представлена доля эта не целиком, но с достаточной полнотой.
Переводчик искренне благодарит Евг. Витковского, Ник. Винокурова, О. Кольцову, А. Кроткова, Ю. Лукача, Вл. Резвого и других авторов, работающих на сайте «Век перевода», за добрые отзывы и дружелюбные советы.
Александр Скотт (1525?–1584)
Единоборство телесное и словесное меж Виллом Адамсоном и Джонни Симом близ хутора Дрэм
Это ироническое описание сельского поединка числится среди хрестоматийных произведений старой шотландской поэзии. За исключением особо оговоренных случаев, здесь и далее — примечания переводчика.
Александр Монтгомери (1545–1598)
LI. О соловей, жилец росистых рощ …
Согласно поверью, чтобы спеть самую прекрасную песнь, соловей прижимается грудью к терновому либо иному шипу, доколе из соловьиного сердца не хлынет кровь.
LXIII. Поэт заверяет, что не им сочинена рифмованная хула на эдинбургских девиц
Нрав у Монтгомери был, судя по всему, далеко не ровным… Как много лет спустя написал Вл. Орлов о П. А. Катенине, «он обладал поистине редкой способностью ссориться с писателями». В конце концов, по Эдинбургу (и не только там) начали ходить листки с чьими-то виршами, которые метили в людей влиятельных и злонамеренно подписывались именем Александра Монтгомери. Кто-то, не лишенный стихотворных способностей, изо всех сил пытался насолить опальному поэту, и Монтгомери был вынужден защищаться.
Читать дальше