Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I

И золотом и серебром
Звенят-звенят кузнечики, и птицы
Кричат во ржи, и в небе голубом
С прозрачным плеском серый зной струится.

Но вот опять вздохнет локомотив,
И в такт с вагонами, все вместе
Они начнут выстукивать мотив
Дальнедорожных путешествий.

3

Все та же степь, но южный край
Ее уже по-новому струится —
Как будто небо невзначай
Не облаком задумало сгуститься,

А чем-то синим, плотным и тугим,
Таким таинственно-глубоким,
Таким прохладно-синим и таким
Непоправимо синеоким,

Что сердце замедляет стук,
Как бы захлебываясь ожиданьем
Того, что, как большой недуг,
Пронзает мукою и обаяньем,

Того, что морем называем мы.
Сперва лиловою полоской
Над краем камышовой бахромы,
Чуть затопляя берег плоский,

Оно струится и потом,
Сгибая волн широкие завой,
Шурша податливым песком,
К ногам бросает лепестки прибоя.

4

В предчувствии грозы — темней восток,
Темней, угрюмей, лиловее.
Покрылся коркой холода песок,
Но жар еще под коркой тлеет.

Вдали застыли облака,
Приплывшие — откуда неизвестно,
Откуда-то издалека,
Флотилией тяжелой и чудесной.

Как броненосцы, став на якоря,
Подняв над горизонтом днища,
Они кострами дымными горят,
А ветер, нарастая, свищет.

И вот, все море обыскав,
Срывая рубище соленой пены,
Он в низкий берег свысока
Бросает черных волн нагие стены.

Вдали, в дыму, в пожаре водяном,
Как будто радуясь пожару,
Косым и острым чайкиным крылом
Белеет лермонтовский парус.

1

Ты город или городок,
Ты узловая станция. На запад,
На юг, на север, на восток
Тобою начинаются этапы.

Будильник отзвенел. Уже пора.
Мы скоро в новом направленьи
Покинем наше давнее «вчера»
И с радостью и с огорченьем.

Под утро воздух посвежел.
Темно, как в сорокаведерной бочке.
Но все же в щель видны уже
Столбы, дома, забор. Поодиночке

Они встают, еще темнее мглы,
На фоне узенькой полоски
Степной зари, упершейся в углы,
Раздвинувшей ночные доски.

С минутой каждой шире щель.
Уже дощатый мрак совсем изломан
И в щепках мглы, как колыбель,
Качается ангар аэродрома.

2

Уже дорожки старта больше нет,
Спускаются с ходуль заборы,
Проваливается за ними вслед
Земли непрочная опора.

И в нежном грохоте винтов,
Уже совсем переходящем в пенье,
Бесследно исчезает то,
Что было столь привычным — тяготенье.

Площадка вписана кружком в поля,
И хордою — дорожка старта:
Все больше притворяется земля
Топографическою картой.

Навстречу — в золоте парчи,
Как патриарх на паперть небосклона,
Выходит солнце, и лучи
Благославляющи и благосклонны.

И вдруг, внизу, совсем заросший пруд
От тех лучей так вспыхнет щедро,
Как будто сквозь прозрачный изумруд
Земли просвечивают недра.

3

Темнеет неба синий шелк.
Лежит земля разорванной холстиной.
Сгоняет тучи дальний щелк
И блеск — молниевидной хворостиной.

Внизу гора. Внизу дождливый день,
А здесь, в лазури величавой,
Крестом распластанная тень
Парит над бездною курчавой.

И с завитка на завиток
И с облака на облако взлетая,
Она за ними, на восток,
Скользит — прозрачная и голубая,

Пока средь крепко сбитых туч она
Зеленую не встретит прорубь,
В которой вся земля далекая видна.
Теряя нежную опору

Лучей и солнца, мы нырнем
Туда, на дно, за нашей теплой тенью,
С трудом проглатывая ком
Стремительно прекрасного паденья.

4

И вот видны уже — рукой подать —
Средь длинных дождевых волокон
Домов и улиц узких чехарда,
Чешуйки крыш и дыры окон,

Рекой плывущий пароход
И барж тяжелых полукруг широкий,
И, обступившие завод,
Фабричных труб высокие флагштоки.

Просвечивая кружевом стропил
И дымом небо искалечив,
Буграми мускулов, узлами жил
Прикрылись доменные печи.