Лев Маляков - Проселки ведут на большак

С годами эта страсть
Мужала, словно вяз,
Оставленный Антоном за деревней.
Земли отцовской власть
Звала меня не раз
Завидной новью,
Сединою древней.

Меня манила,
Кликала она,
Звала домой протяжными гудками,
Воспоминаньями поила допьяна,
Велела:
Покажи,
Что можешь ты
Сыновними руками!

Нет,
Я не мог забыть
За долгий срок
Корявый вяз,
Обветренный,
Былинный.
Да,
Мне не разлюбить
Завещанных дорог,
Земли измученной,
Отстроенной,
Старинной.

Принесла ты с родных лугов
Опьяняющий запах цветов:

На ладонях — медвяный дух,
На ресницах — землицы пух,

На губах — полыни теплынь,
А в глазах — раскаленную синь.

— Поостынь, отдохни, сестра:
Горяча сенокоса пора…

И давненько же я,
Давно
Не бывал тут, не видел снов.

А когда-то пахать и косить,
И впервые взахлеб полюбить
Довелось мне в отчем краю.

На любимой земле стою
И в тебе, сестра, узнаю
Неуемную юность свою.

Подождем говорить, помолчим,
Поглядим, как лучатся лучи, —

Над собой я утратил власть,
Дай сперва надышаться всласть.

Мелькают бескрайние русские версты,
Проносятся мимо стремглав…
В зеленых деревьях
Деревня, что остров, —
Плывет в половодии трав.

Плывет,
Погруженная в думу-заботу,
Под вечер устав от хлопот,
А утро торопит, зовет на работу:
Хозяева, дело не ждет!..

На лемехе плуга
Земля не успела
С весенней страды
Прикипеть,
А время озимые сеять приспело —
Нам снова
На пашне хмелеть.

На час
Оторвав от баранок ладони,
В обнимку с землей засыпать.
И снова в машинах,
За счастьем в погоне,
Рассветные зори встречать.

Отсугробились сугробы,
Отдымили,
Отплясала суматошная метель.
Мы о стужах и о вьюгах
Позабыли
В эту звонкую апрельскую капель.

Да и нам ли не забыть
О непогодье.
Если морем разливается река,
И на льдинах лиловатые разводья
Разбегаются
При вспышке ветерка…

За ночь инеем чуть-чуть посеребрены,
Хороши
Необозримые поля:
Воды вешние веселым перезвоном
В даль зовут
И вдоволь радости сулят.

Шумят леса, кипят луга
Сильнее с каждым днем;
Искрятся, плавятся снега
Под солнечным огнем.

Земля умыта и светла,
Хмелит дыханьем вод.
Она еще не расцвела, —
Цветений буйных ждет.

Ждет, чтобы зеленью густой
Украсить людям путь…
И, словно к матери родной,
К ней хочется прильнуть.

Гулкой подпоясанная речкой,
Зорькой подрумянена, как в печке
Ну, скажи, чт о пшенный каравай,
Пашня за околицей лежала,
Зерен полновесных ожидала
Под задиристый грачиный грай.

Солнышко ночей не досыпало,
Поднималось, землю облучало,
К полдню раскаляясь до бела.
Облака над нею набухали,
Проливались и спешили в дали
Завершать весенние дела.

В поле выезжали трактористы,
Веселы, чумазы и плечисты:
Начиналась жаркая страда.
Гуд моторов повисал над краем,
И дышала новым урожаем
Свежая прямая борозда.

Вихрастый ветер-листобой
Потерся о стога.
Клок сена прихватил с собой —
Унес в крутых рогах.

Потом запутался в бору —
Бор шевельнул плечом,
И расшумелся говорун
Неведомо о чем.

А ветер озером пошел
В поля и города.
Дрожит на отмели закол
И ежится вода.

Озерный хмурится простор,
Он весь в седых усах…
— Эй, братцы, выключай мотор,
Берись за паруса!

Я глазам своим не верю:
Многолюдьем смущена,
Не девчонка, а весна
Отворила робко двери.

Сразу лампочки — светлее,
Улеглась неугомонь,
Ахнула баском гармонь,
И молчит, дохнуть не смея.

А девчонка и не знает,
Что по ней весь клуб вздыхает.
Ждет того, кто всех милее,
На кого взглянуть не смеет.

Воздух зноен,
Спрессован туго.
Свет, как пламя,
Над кромкой ржи.
Над широким приречным лугом
Резвокрылый чибис кружит.