Лев Маляков - Сберегите цветы полевые

Выдаю земной поклон —
Лишь бы Дарью взять в полон,
Закрутить бы в огневой
Да из клуба вызволить,
На лужайке медов о й
О сердечном выспросить.

Встал Евгений.
Голос — медь:
— Что ты прешься, как медведь?
Я к нему:
— О чем вопрос? —
Кинул левой бровью,
Руку правую занес
Этак — для здоровья.

Вот так раз:
Пластом лежит.
Дарья побелела,
В карих слезынька дрожит,
Горько, оробело…
Вгорячах,
Да понял я:
Дело, паря, полынья!..

Молодик над пожней, словно коса,
Звенящая над плечом в ожидании трав…
О боже,
О чем это я, о чем?..
Дымилась,
Ручьилась роса, лезвием поиграв.

Земля наплывала, текла под взмах:
Бескрайность и ты —
Один на один.
И этот захлеб высоты!
И кажется —
  счастье в твоих руках.
И ты —
  у вечности сын!..

Хоть сорок лет с тех пор пронеслись,
Все не забыть того июньского дня:
Евгений и двое,
Будто коней покормить,
Завернули в луга,
Сказали: садись!
И ствол вороненый
Слепо глядел на меня.

Явь или сон?
Но верь — не верь:
Решетки ржа когтит голубень.
Слышно:
Протопает часовой,
Застонет натужно скрипучая дверь…
И этак —
  который день!

А мне бы на волю,
С косой в луга!
Не ждет страда,
И рук нехватка.
За перекатом темны омут а ,
На зорьку жерлиц бы наставить туда:
Щука теперь до жора падка…

Мне думалось:
Травы заждались меня,
Роняют росины,
Как слезы мужские.
Не знал, что Россия в захлебах огня,
Военным набатом объята Россия!..

Клацнул, как выстрел, за дверью замок,
Ударило светом в глаза жестоко.
— Капут совьетам!..
Ты нам мог
Помогать очень-очень много!.. —

Сижу
Глаза протираю:
«Брысь!..»
Добро бы Женька,
А тут почище!
Мерещится?
Вроде нет.
Откуда взялись
Эти кованые сапожищи?

Тянется в рыжих волосьях рука,
Хлопает по плечу, как брата.
На вопросы молчу.
Гляжу на черного паука,
Рукав облапившего горбато.

А немец с ухмылкой
Богато сулит
За службу лакея и деньги, и счастье
«Шалишь!
И елеем, и прочим я сыт…»
А сердце от дум —
На части!

Вал и ,
Подкидывай, не скупись —
Будет тебе работа!..
Эх, недотепа, нескладица-жисть!
Мне бы лишь за ворота!..

Елки чернеют копьями,
Целятся в месяц багряный.
Псковскими зыбкими топями
Шли партизаны.

Нянчить бы нам руками
Не автоматы —
Землю,
Песнями да стихами
Щедрость ее приемля!

Горько
В неполных двадцать
Отплакать и отсмеяться,
Тихому хлеборобу
В поле идти солдатом,
Пашни первую пробу
Брать не плугом —
Гранатой.

Давит на плечй доля,
Нет, не косой —
Прикладом.
Сердце гудит от боли:
Надо,
  надо,
  надо!

Ночь тяжела в болоте.
Ночь добра на подходе.
— Доты!.. —
Шепот по роте,
Будто озноб проходит.

Хутор баней ветхою
Мне заслонил полмира,
Красной остался меткою
В карте у командира,
Н а сердце отпечатался,
Пулей ко мне посватался.

В горе Россия сур о вела,
Взглядом строгим темнела,
Доты и дзоты строила,
Смелых вела и несмелых.

Благословленным
Ярость
Круто вздымала жилы…
Мне на последнюю малость
Лишь бы силы хватило!
Только бы дотянуться
К доту ценой любою…

Сутки,
Вторые бьются:
Пятеро… трое… двое…
Эти минуты стоят,
Может быть, целой жизни!

Двое.
Остались двое.
Благослови, Отчизна!..

В ярых о тсветах черные кости
Над рекой запрокинул мост.
Каково погулялось вам,
Гости?
Каково прогулялось «нах ост»?!

Приюти меня, вдовушка-ночка,
У заступника-валуна,
Подсоби дотянуть до лесочка,
Ты же можешь, темным-темна!

Остуди,
Охлади сентябринами
В добрых чащах с густою листвой,
Переспелыми журавинами
Да прохладою луговой!

Некрещеный,
Готов я взмолиться,
Проползти под кустами кротом.
Причастился глотком водицы,
Беззащитный, лежу под кустом.

Мне бы только покромок поляны
Одолеть,
Превозмочь до зари.
Рубцеватые раны — каляны,
Отомщения поводыри.

Как ремнем,
Перехваченный болью,
Обнимаю земную юдоль.
Сто шагов до лесного раздолья —
Сто кинжалов в открытую боль!