Николай Рубцов: Я тебя целовал…

Уж сколько лет слоняюсь по планете!
И до сих пор мне пристанища нет…
Есть в этом мире страшные приметы,
Но нет такой печальнее примет!
Вокруг меня ничто не различимо,
И путь укрыт от взора моего,
Иду, бреду туманами седыми,
Не знаю сам, куда и для чего?
В лицо невзгодам гордою улыбкой
Ужели мне смеяться целый век?
Ужели я, рожденный по ошибке,
Не идиот, не гад, не человек?
Иль нам унынью рано предаваться,
На все запас терпения иметь?
Пройти сквозь бури, грозы, чтоб
назваться
Среди других глупцом и… умереть?
Когда ж до слез, до боли надоели,

Заботы все забвению предать?
И слушать птиц заливистые трели
И с безнадежной грустью вспоминать?
И вспомню я…
полярною зимою
Как ночь была темна и холодна!
Казалось, в мире этом под луною
Она губить все чувства рождена!
Как за окном скулил, не умолкая,
Бездомный ветер, шляясь над землей,
Ему щенки вторили, подвывая, —
И все в один сливалось жуткий вой!
Как, надрываясь, плакала гармошка,
И, сквозь кошмар в ночной врываясь час,
Как где-то дико грохали сапожки —
Под вой гармошки русский перепляс.
Хотелось мне забыть про все с досады
И плюнуть в ночь, глухую, как тайга!
Глушить бы водку! Пить бы до упаду!
Бродить бы день и ночь у кабака!
Бродить и петь про тонкую рябину,
Чтоб голос мой услышала она:
Ты не одна томишься на чужбине
И одинокой быть обречена!..

Я ухожу от мирных этих келий,
Где все так глупо прожито и зря,
Где над душой, как камень, тяготели
Тоска, и лень, и злоба, и хандра!
Я ухожу от зав. учебной частью,
От злых и строгих бобыревских глаз
Какое вдруг неслыханное счастье
Доставил мне прощальный этот час!
Я ухожу и вспомню на досуге,
Как я в гостях у Глущенко страдал,
Мой взгляд являл отчаянье и муку,
И, Боже, что он только не являл!
Я ухожу, спешу… я удираю!
Что смех иных, чей жалок пересуд?
Судьбу мою я ветру доверяю,
И вместе с ним найду себе приют!

Когда-нибудь из памяти сотрется,
Что прежде было символом греха,
И что отныне попросту зовется
Обыкновенным словом: чепуха!

Прощай, прощай, цветущий край —
Полярные просторы!
И по весне благоухай,
Красой божественной ласкай
Приветливые взоры!
Ты на страницах всех газет
И летом и зимою
Встречаешь утренний рассвет,
В цвета Италии одет,
Являясь тем, кого здесь нет,
Чудесною мечтою!
До Волги, матушки-реки,
Твоя катилась слава!
И есть на свете дураки:
Статьям газетным вопреки,
Отведали отравы!
И я туда же поспешил,
Чужому внемля следу..
И вдруг тебя я невзлюбил!
Шальной недуг меня скрутил,
Отпраздновав победу!
Прощай, прощай, полярный край!
Ругать тебя не смею.
И пусть бы был ты божий рай,
Но вой волков, собачий лай
Куда, по мне, милее!

Прощайте вы, с кем я делил
И время, и заботы,
С кем безнадежно я грустил,
Когда учитель в класс входил
Угрюмым бегемотом!
(Хотя признаюсь без помех:
Таким определеньем
Я не хочу поднять на смех,
Забыв про совесть, даже тех,
Кто в этом – исключенье!)

А впрочем, стану ль говорить
С начала и обратно?
Осталось мне благословить
На подвиг вас, на ратный!
Живите вы и не скучайте, —
Иначе – грех!
Любому встречному желайте
Иметь успех!
К желанной цели поспешите!
Как злую тень
К чертям на кладбище гоните
Тоску и лень!

На все четыре стороны земли
Как широко раскинулись угодья!
Как высоко над зыбким половодьем
Без остановки мчатся журавли!

Простор такой, что даже корабли
Могли бы плыть хоть к самому
Парижу!
Вот снова игры юности, любви
Я вижу здесь… Но прежних
не увижу…

И обступают бурную реку
Все те ж цветы… но девушки другие,
И говорить не надо им, какие
Мы знали дни на этом берегу.

Бегут себе, играя и дразня,
Я им кричу: – Куда же вы? Куда вы?
Взгляните ж вы, какие здесь купавы! —
Но разве кто послушает меня…

И влагой веяли пруды.
В окно закатывалось солнце,
Я с головой ушел в труды,
Уединившись за оконцем.

На них ложится тень ветвей.
Журчит вода, цветут ромашки,
И ветер дышит все живей,
Как жизнь полна! Иду в рубашке,

Летят со всех сторон земли!
На наши пастбища и воды
Как будто лебеди вдали
И так легки былые годы,

И снова в чистое оконце
Покоить скромные труды
Ко мне закатывалось солнце,
И влагой веяли пруды.