Евгений Дробышев - Сумерки рая (сборник)

Когда белым укроет землю,
Видится все иначе,
Улицы прекрасному внемлют,
Наготу прикрыв и не плача,

Бороды отпустив
Водосточным трубам,
Лишь светом окон тепло открыв,
Замерзающим глазам и губам.

Жизнь собирается тогда внутри,
К пальцам холодом прекращаясь.
И зря ты душу меж ладоней не три,
Пусть остынет она, возвращаясь.

Когда ждешь ты один на один,
Не один, но на пару с тревогой,
И с самим лишь собою един
И с своей непонятной дорогой,

С жизнью тепленькой ты на один,
Изнутри дерзко зрящей вокруг.
Но никто не стоит впереди,
И никто не оглянется вдруг.

Живет, конечно, и стадное чувство,
И можно вместе пойти погулять,
Но, пройдя немного, почуешь грустно,
Что опять ты один, и опять!

В этом и есть пружина жизни,
И все как один – один на один.
Но не каждый же день на этом киснуть,
Завтра есть то, что стоит впереди.

Выключив Сегодня, окажешься в Завтра
И Завтра не выключится никогда.
Именно этим живут космонавты,
Когда ноги запутались об провода.

Когда играешь с мышкой ты,
наверное, думаешь, что кошкой
ты лапку тянешь к ней из темноты,
доверчивой и глупенькой немножко.

Когда играет с кошкой мышь,
она заранее знает роли,
и писк ее не слышен лишь
тому, кто не сличал пароли,

известные в игре на поддавки,
в которой мышь не знает пораженья,
и кошкиной хватающей руки
не спросит изменившегося мненья.

И поздно кошке петь теперь отбой,
в когтях уж трепетно забилось мышье сердце,
и кошка не владеет уж собой —
закрыта кошке выходная дверца.

кто кошка здесь, кто мышь – не разберешь!
но ясно, что попалась кошка эта,
и кто в кого вцепился, не поймешь —
вдруг кошка догола уже раздета,

теперь уж мышка кошкою урчит,
а кошка под когтями ее плачет,
и правда кошкина теперь уже молчит
под мышкиной законною удачей.

Когда царит плохое настроение,
становишься ты в этот миг старей,
и необузданное нетерпение
задует сразу изо всех щелей.

беспечную и глупую веселость
назавтра сменит жгучий страх тревог,
чтоб головы поднять уже не смел ты,
а может быть, уже бы и не смог.

грусть порождается воспоминанием,
хотя вокруг так много новых лиц,
и хочется их охватить вниманием —
незваных женщин с поступью цариц,

мужчин с внимательным ревнивым взглядом,
детей зовущих в радостный эфир,
а более всего – тебя увидеть рядом
и наш оживший из вопросов мир,

трепещущих угольев жар неспешный,
производящий запахов настой,
вполоборота взгляд очей прелестный,
просящий робко свой вопрос простой.

Громко лаяли собаки,
тихо мышка пол скребла.
– Знаешь, там окно во мраке.
– Да, я знаю, я нашла.

расскажи мне все сначала:
как мечтал ты обо мне,
как я слушала, молчала,
жмурясь наяву во сне,

как потом все это сбылось,
что-то вправду, что-то нет,
как все сбылось и открылось,
и на все пришел ответ,

как сначала лишь вопросы
взгляды прятали с укором,
заплелись вопросы в косу—
а распались вдруг узором,

а казалось, не смогла бы
я сама распутать сети,
оказалось, и не надо,
все устроено на свете!

Наперед ведь и не знаешь —
жизнь на ощупь познается,
только кажется – теряешь,
а потом само найдется!

Не загадывай напрасно,
верь, не бойся, лишь проси.
каждому найдется счастье
на бесхитростном пути…

уж в ночи умолкли звуки
только мышка пол скребет.
Заплелися наши руки,
вечность скрип не разовьет.

Поэзия в банальном, узком смысле —
игра словесных пазлов в голове,
качанье слов на хлипком коромысле,
капелью импульсы рождая в тишине.

Здесь в каждой капельке содержится признанье
того, что было, и того, что ждешь,
в чужих глазах засветит узнаванье —
раз он нашел, то, значит, ты найдешь!

Чужой души глоток испив, смакуя,
ласкает нёбо концентрат любви —
в стихах он выражается, ликуя,
в стихах пульсация его крови.