Виктор Широков - Иглы Мглы

11 октября

ВАРИАЦИЯ

История не терпит грима. Оставим для актеров грим. Великое неповторимо, Пермь и Москва, Париж и Рим... Порывом яростного ветра натянут до отказа трос времени, цепь километров... Я вновь вне дома. Я - в метро. Как поршень, поезд по туннелю мчит, воздух пред собой гоня... Вот так и езжу всю неделю, нет передышки у меня. Забавное, однако, сходство: инъекция чужой судьбы опять лишает первородства и отучает от ходьбы. Подачка тоже ждет отдачи... Не хочешь, ситный друг, в ебло, чтобы от истины ходячей вдруг стало больно и светло? Затем и лупят по кресалу, чтоб запалить поярче трут, чтобы почаще воскресала любовь, преображая труп ходячий, едущий, едящий, берущий с боем рубежи... Живи, мой милый, настоящим, а прошлым вряд ли стоит жить. Великое неповторимо, в одном-единственном числе и Нотр-Дам, и дамы Рима, и каждый листик на земле. И ты, такой несовершенный, сумел пробиться на авось, сумел... но в качестве мишени, пробитый временем насквозь.

25 ноября

СОНЕТ

УХОДЯЩЕГО ГОДА

"Кругом измена, трусость и обман",

писал последний русский император.

Внезапно перед ним разверзся кратер,

и ссыпалась империя в карман

временщиков... Сейчас телеэкран

надежней оболванит, чем ротатор;

телелистовки падают в фарватер

случайных связей разведенных стран.

Я сяду на продавленный диван,

под телевизор захраплю, как трактор,

тем самым проявляя свой характер,

струной звенящий сквозь сплошной туман.

"Россия, мати, что там за бугром?"

Знакомый погрохатывает гром.

30 декабря

1998

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ СТРОФЫ

1

Ко мне Господь подводит облако,

держа, как лошадь, в поводу,

и спрашивает: "Хочешь яблоко

иль Вифлеемскую звезду?"

А я оглядываюсь - около

плоды и звездочки висят,

вот мимо облачко процокало;

наверно, это райский сад.

И я, такой неподобающе

тяжелый, стукнут по плечу

и дружески, и чуть пугающе,

и вот уже лечу, лечу...

Первая строфа приснилась

в ночь на Новый год

2 января

2

И зачем, скажи на милость,

после всех невзгод

первая строфа приснилась

в ночь на Новый год?

В ней меня своим признали

райские друзья;

словно накурился шмали,

сам себя дразня.

Было жаль со сном проститься,

так тому и быть;

что ж, проснулся - надо бриться,

старый год забыть.

Что там сон - пустяк, безделка...

Жить бы не по лжи.

Посмотрел, а на тарелке

яблоко лежит.

3 января

ИЗ РОБЕРТА БЕРНСА

Жил-был капризнейший дурак,

Бездумно жил, любил не так,

Был слишком вежливым для драк,

Позвольте сесть поближе;

Он песнями набил рюкзак

И слез никак не слижет.

Жил деревенской песни бард,

Что городской толпе не рад,

Он жаждал рифм, а не наград;

О, проходи не мимо!

Здесь, братской гордостью богат,

Вздохну не хуже мима.

Себе он вынес приговор,

Читатель хроник, мыслей вор;

Он с временем затеял спор,

Бахвалясь дикой силой;

Здесь пауза - и слез позор

Над свежею могилой.

Тюрьмы нередкий квартирант,

На джин он променял талант,

Был даже дома эмигрант

С раздумьями своими;

Под глупость не получишь грант,

Лишь запятнаешь имя.

Читатель, здесь повремени!

Почти своим вниманьем дни

Его и руку протяни;

Пусть был он непокорен;

В том, что он жил и рос в тени,

Есть, видно, мудрый корень.

5 января

ЛЕРМОНТОВСКИЙ МОТИВ

Елене-Злате

Лазурь и золото - бессмертные цвета,

возьмем мы их с тобою за основу,

чтобы понять, откуда смелость та,

с какой художник обращался к слову;

с какою брался вновь за карандаш,

едва дыша в прогибе нежных линий;

и ты сегодня многое отдашь,

чтоб разгадать явление эриний.

11 января

СОНЕТ С КОДОЙ

Я битву с этой жизнью проиграл

и все же понимаю безотчетно:

по крайней мере, хоть умру почетно:

я жил, любил, боролся и страдал.

Звезда моя, мой драгоценный лал,

тобою восторгался я несчетно,

а четно битым был или нечетно

неважно, важно - выходил в финал.

Недоедал порой, недосыпал,

был обойден наградами, дарами,

и все-таки я повстречался с вами,

читатели, а значит, мой фиал

был полон вдохновеньями, стихами,

поистине волшебными духами,

поэтому еще далек финал.

10 января

ИЗ ОСКАРА УАЙЛЬДА

Из сумерек взвихренной рощи

Влетел в луговой рассвет,

Белея зубами, сверкая глазами,

Мой фавн, нарушив запрет!

Он пел, проскакав перелески,

Плясать было тени не лень,

И не знал я, что выслежу раньше