Виктор Широков - Иглы Мглы

11.08.79

В ОЧЕРЕДИ

Город мой, моя столица,

мишурой своей маня,

многорука и столица,

спросит как-нибудь меня:

"Сыт ли песенной отравой?

Как проводишь жизнь свою?"

В очереди не за славой,

за сосисками стою.

31.03.78

* * *

Чего мне хочется, друзья?

Совсем не воли и покоя;

мне чувство ведомо другое,

хоть вслух кричать о нем нельзя.

Лишь изредка наедине

с самим собой в укромном месте

задумываюсь я о чести

поэтом быть в родной стране.

И кочевая жизнь моя

вдруг предстает случайным благом;

а зла ком - непременно злаком;

и в том значенье вижу я.

Нам должно сдвинуть тарантас,

Застрявший в редкостном болоте...

Нажмем-ка по своей охоте,

авось да вывезет Пегас!

17.08.77

* * *

Хочу заснуть, переборов озноб.

Мне жаль свой чистый и высокий лоб.

Что колотиться без толку о стенку!

Чтобы убрать безвременья сугроб,

бульдозер жалок, если сядет жлоб

за руль; а мой собрат воспомнит Стеньку.

Хочу, чтобы пригоршнями, горстьми,

не чувствуя себя в пиру гостьми,

таскали холод времени ночного.

Тогда б гордился, что знаком с людьми,

и сна не призывал бы, черт возьми,

и вывернул бы из-под сердца слово...

8.12.74

* * *

Ты в городе, сосцами башен

вскормившем каменных волчат.

Его звериный облик страшен:

здесь много ходят и молчат.

Здесь свет неоновой рекламы

мертвящим падает дождем;

и ни одной Прекрасной Дамы

здесь не отыщешь днем с огнем.

А ночью, в каменные норы

загнав усталые тела,

храпят священники и воры,

благие выполнив дела.

И тень великого поэта,

качнув кудрявой головой,

напомнит лишний раз, что спета

их песнь, что жизнь лишь сон пустой.

25.04.74

ИСПОРЧЕННЫЙ СОНЕТ

Не писал стихов сто лет.

Закрутила бытовщина:

я ж глава семьи, мужчина;

даром, что к тому ж поэт.

Пустяки слепить сонет.

Только что за чертовщина:

лезет в рифму матерщина,

золотого слова нет.

Много ль проку на бумаге

без конца царапать знаки?

Их прочтет ли кто-нибудь?

Лишь завмаги нынче маги.

Саго поважнее саги.

В век ракет на колымаге

хлопотен и долог путь.

17.04.74

* * *

Не пишется. Суха строка

в моем черновике последнем.

Свернулась ручка-острога

и в бредне дня пустые бредни.

Бессловье. Трудная пора.

Бескровье - зря вскрываю вены.

Ржавей, личиночка пера!

Осыпьтесь, бабочки мгновений!

Мой день размерен и тягуч.

Душа, как вол, идет по кругу.

И красной капелькой сургуч

Пометил бандерольку другу.

5.12.73, Пермь

И ЧТО ЖЕ

(Из У. Б. Йетса)

Ему сулили на роду

известность; жизнь под стать вельможе;

он верил в то же на беду

и юность посвятил труду;

"И что же?" - дух Платона пел: - "И что же?"

Издали все, что он писал;

и кое-что прочли, быть может.

Он, наконец, богатым стал,

друзей достойных отыскал;

"И что же?" - дух Платона пел: - "И что же?"

Сбылись заветные мечты

дом, сад, жена с атласной кожей;

прекрасны тыквы и цветы;

поэты с ним давно "на ты";

"И что же?" - дух Платона пел: - "И что же?"

"Жизнь удалась", - подумал он.

"Пусть злятся дураки, о Боже;

план моей юности свершен

и вспомнится в час похорон..."

Но громче тот же дух пропел: "И что же?"

14.01.72, Пермь

Из книги "Только любовь"

("Экспресс", Москва, 1992)

(осталась в верстке)

СИРЕНЫ

Певицы, сирены

зовут, зовут...

В каком селенье

они живут?

А где тот остров,

что им приют?

Сгнил даже остов

каюк, уют!

Певицы-птицы

в кустах сирени.

В глазах теплицы

моря синеют.

Морей путейцы,

вас ждут сирены.

Гудки гулки.

Плати долги

за мифы вздорные,

за все, История!

В век веры взорванной

кому - мистерия?!

Но пароходы

гудят, гудят.

А пешеходы

чуть-чуть чудят.

И как заслышат

гудки серебряные,

решат заслуженно:

поют сирены.

Я каждый вечер

пью звон целебный.

Ваш голос вечен,

мои царевны.

20.06.1963

* * *

Марина - и ласково слово заныло... Мерило моих неудач и успехов Марина, - что было бы, если б всю жизнь я не встретил... Не верьте тому, кто вам скажет, что это могло бы случиться... стучится раздумье в закрытую радостью память, стучится, но я не пускаю его на порог откровенья... Терпенье, еще раз терпенье, но разум теряет над телом обычную прочную власть, и входит как пламя из плена в меня беспокойная пьяная страсть. И я обретаю совсем непривычную форму, я словно бы тот же, но новое что-то во мне: любовь провела величайшую в мире реформу; и стал я свободней, и стал я безумно земней. Покрытый усталостью, вышел я снова в дорогу, но с шагом к тебе прибывают силы во мне, лишь грудь распирает предчувствие давней тревоги и что-то зловещее в гулкой твоей тишине... Марина... Аукнись хоть плачем, хоть смехом, хоть криком - я должен услышать ответ на вопросы свои... рождается каждый с мечтой о призванье великом, и каждый желает от жизни бессмертной любви... Марина... Глаза твои - волны аквамарина, в них заглянуть - утонуть, и все-таки я продолжаю свой путь к тебе, сирена, Марина...