Виктор Широков - Иглы Мглы

Просто сердце устало от мудрых бесед ритуалов;

слишком мало натуры и сложен искусственный быт.

Я копаюсь в себе: а быть может, я тоже такой же?

Может, жадность до жизни придумана - сыграна

мной?

И озноб продирает металлической щеткой по коже,

со всеядностью зряшной в себе продолжается бой.

А приезжие люди тем временем ходят в соборе,

поднимаются в зал деревянных пермских скульптур;

и встречаются здесь, словно сходятся в давешнем

споре,

представители разных веков и различных культур.

Что откроют живые в резьбе, в изваяниях мертвых?

Что в них вызовут эти страдающие Христы?

Что с собою вы, люди, из бывшего храма возьмете?

Унесите хотя бы щепоть пресвященной земной

красоты!

Я когда-то хотел посвятить им стихотворенье,

Чтоб в конце, отвергая религии собранный хлам,

зачеркнуть мастеров гениально-безвестных

творенья,

упростив их искусство, поверить неверным словам.

Я хотел написать: настоящие пермские боги

не в хранилище собраны, это совсем не они.

Настоящими были лесорубы, охотники и углежоги,

чрез ваянья вошедшие в наши великие дни.

А сейчас понимаю: создав своего "Саваофа",

Дмитрий Домнин оставил не соседа грядущим

векам.

Нет, он Бога творил, он чеканил из дерева строфы

литургии, осанны... И это высокий вокал!

Навсегда уважаю великое мастера право

освещать целый мир светом выстраданных идей.

Да святится вовеки высокая вера и правда

этих честных людей, этих чистосердечных людей,

что открыли мне век восемнадцатый, век непонятный,

век страстей позабытых, креста, бердыша и ножа...

И когда, испугавшись чего-то, пойду на попятный,

пусть мне вспомнится добросердечный Никола

Можай!

После праведных лиц, после искренних ликов Усолья

будет легче заметить холеную маску лица.

Это пермские боги меня научили, и словно

я их знаю всегда, навсегда, до конца!

24.11.66

ДОГАДКА

Евгению Винокурову

Заученность обычного мирка:

прибавить здесь, тут разделить и вычесть;

твоя возможность, в сущности, мелка:

указано все правилами свыше.

Сначала это нравится почти

не думая, проводишь вычисленья;

как вдруг тебя надумает постичь

свое, совсем особенное мненье.

Ты не согласен просто так решать,

пытаешься постичь первооснову

делаешь столь нужный первый шаг

к своей догадке, к верной мысли, к слову...

Доска крошится острием мелка...

Пыль сыплется, и возникают цифры...

Уже твоя возможность не мелка,

уже видна, как подоплека в цирке,

разгадка тайного, начало всех начал

геометрическая сущность мира;

и - ученик - становишься на час

создателем неведомого мира.

Ты сам его открыл, своим путем

дошел, отбросив истины чужие;

чтобы потомок как-нибудь потом

отверг его, свои напружив жилы.

Дерзает несогласный с прежним бог,

свои догадки проверяя смело.

Мир вечен, потому что вечна смена.

В движении движения залог.

1965

СИВЦЕВ ВРАЖЕК

Павлу Антокольскому

Переулок Сивцев Вражек.

Сколок сказочных речей.

В этот каменный овражек

человеческий ручей

затекает... Здесь - заказник

зданий, мыслей и фонем.

Чувств непреходящих праздник

здесь витает надо всем.

По булыжинам горбатым

Здесь влеклась арба невзгод.

В переулке за Арбатом

птица Вымысла живет.

Я иду к поэту в гости

через страны и века

и густых метафор гроздья

так и сыплют с языка.

Расписной, как тульский пряник,

льнет и ластится косяк...

Сивцев Вражек, я - твой данник.

Получи сполна ясак.

25.04.74

ДОРОГА В БОЛДИНО

Дорога в Болдино. Она

вела влюбленного поэта

через миры и времена

в надежде истины и света.

Был за спиною Петербург,

кругом - кордоны и холера;

но не сгибался гордый дух

и оставалась стойкой вера.

Какая - скажут - красота,

когда взамен речей свободных

лишь рев рогатого скота

да блеянье овец голодных?!

Соломы нет. Одна труха.

Льет дождь, не зная перерыва.

И нет преступнее греха,

чем суесловные порывы.

Но не бывает нем поэт,

пока сердца для чести живы.

И нарушается запрет,

и тленны рыцари наживы.

И вновь, связуя времена,

сквозь Арзамас автобус катит...

Дорога к Пушкину длинна.

Всей жизни, может быть, не хватит.

1978 - 1979

ПОЭТ

Неясно над Пушкиным небо.

Опять фонари не горят.

И словно в бездонные недра

шел металлический взгляд.

Но скажешь ли, что безучастен